Ребенок рассматривался как малень-
кий взрослый, как бы его миниатюра. Они были со-
седями по школьной скамье и партнерами по играм.
Характерно, что дети, присутствующие в средневеко-
вых живописных сюжетах, и одеты как взрослые.
Семья в те времена существовала как союз суп-
ругов, а не как ячейка общества, выполняющая со-
циально важную функцию воспитания детей (только
в XV-XVI вв. появляются первые семейные портре-
ты в интерьере). Совсем иными были каноны отно-
шения к телесности и структура эмоциональной жиз-
ни, порог неловкости и границы стыдливости нахо-
дились не там, где сегодня. Вплоть до конца XVII в"
когда появились спальни, сон людей разного пола и
возраста в одной постели был обычным делом, при-
чем, кроме католических монахов (им было запре-
щено раздеваться), все спали обнаженными. Стесни-
тельность еще не была развита, и сексуальные отно-
шения были не более чем частью - пусть своеобраз-
ной, но не окутанной покровом стыдной тайны - об-
щего хода жизни, частью, которую не исключали спе-
циально из поля восприятия детей. Как и в <повто-
ряющихся> обществах дети наследовали образ жизни
родителей, перенимая их опыт, в том числе и психо-
сексуальный, в ходе социализации.
Начиная с эпохи Возрождения постепенно скла-
дывается и набирает силу тенденция проектирования,
управления культурой. Духовную диктатуру церкви
начинают ослаблять ранние формы буржуазного
просвещения, связанные с зарождением капиталисти-
ческого уклада. Христианскому аскетизму теперь про-
тивостоит гуманизм, реабилитирующий высшую цен-
ность - человека. Джанотто Манецци пишет о чело-
веческом теле уже не как о <сосуде греха> и <темни-
це души>, но как о вызывающем восхищение сочета-
нии благородных, превосходных и прекрасных ка-
честв, идущих рука об руку с замечательным и твор-
чески-созидательным разумом. В представлениях эпо-
хи Ренессанса человек - центр Вселенной, для кото-
рого первостепенное значение обретают нравствен-
ность, благородство, пробуждение и раскрепощение
личности. Гуманизм Ренессанса реабилитирует и зем-
ную любовь мужчины и женщины: религиозным табу
противопоставляется нравственное чувство, в соеди-
нении с которым плотская любовь поднимается до
высоты святыни, до проявления духовности и гармо-
нии. Это, по определению Ф. Энгельса, <жизнерадост-
ное свободомыслие> диктует и новый подход к во-
спитанию. Сформулированные П.-П. Верджерио прин-
ципы гуманистического воспитания живы по сей день:
индивидуальный подход; учет возрастных различий;
учет индивидуальных физических и психических раз-
личий; воспитание тела и воспитание души; роль лич-
ного примера воспитателя; ориентировка на само-
раскрытие личности воспитуемых.
Начиная с XVII-XVIII вв. по мере формирования
понятия о личности и роста интереса к ребенку как
объекту воспитания складывается тенденция роман-
тизации и сентиментализации детства. Этот возраст-
ной период воспринимают как символ естественной и
безмятежно-счастливой невинности, ангельской чисто-
ты в противовес рассудочно-холодной, порочной, иску-
шенной в грехах взрослости. Правда, идеализация
детства не содержала даже грана интереса к подлин-
ному живому ребенку и его психологии. Подгонка
реального детства под сплав его идеализации с тра-
диционной религиозной моралью начинала серьезно
конкурировать с проектированием культуры.
В XIX в., к концу которого относится зарождение
научной сексологии, психосексуальная социализация
подрастающих поколений отражала официальную мо-
раль. Эта мораль выносила телесность и сексуаль-
ность за границы <приличного>, и Ф. Энгельс едко
иронизировал по поводу работ немецких социалистов,
читая которые <можно подумать, что у людей совсем
нет половых органов> . В Англии и Германии под
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 346.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 6.
моральным запретом оказалось упоминание о ногах,
так как оно якобы способно было вызвать сексуаль-
ные ассоциации. В этих странах процветали публич-
ные дома. но за столом считалось неприличным по-
просить вслух передать цыплячью ножку или сказать
ребенку: <Не болтай ногами!> В ряде библиотек кни-
ги, написанные женщинами, хранились отдельно. Про-
изведения Ронсара, Руссо, Лафонтена, Вольтера, Бе-
ранже запрещались как <неблагопристойные>. Фло-
бера в 1857 г. судили за оскорбление целомудрия в
<Госпоже Бовари>, и он с трудом оправдался. Бод-
леру не так повезло - в том же году он был осужден
за книгу стихов <Цветы зла>, цензурный запрет на
которую был снят только в середине нашего века(!).
Изгоняя пол и сексуальность в дверь, психосексуаль-
ная культура того времени предусмотрительно остав-
ляла незакрытым окно. Запертая дверь полового во-
спитания и... распахнутые окна половой социализа-
ции.
Выход из этого конфликта мог быть связан лишь
с подготовкой общественного и индивидуального со-
знания к восприятию объективных данных о психо-
сексуальном мире человека. Реальные предпосылки
для этого создаются в ходе научной революции вто-
рой половины XIX в.
ГЛАВА 2. Мораль и наука
Наука выражается в изъявительном на-
клонении: она говорит о бытии. Мораль
же выражается в повелительном накло-
нении: она говорит о должном... Хотя
мораль нельзя вывести из науки, это
еще не значит, что она не может нахо-
дить в знанил обоснование, подкрепле-
ние или ограничение. Прежде всего ее
требования не должны противоречить
реальным возможностям, иначе желание
добра может обернуться злом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90