Заставили вы меня побегать.
Вейренк положил медную монетку в ладонь Адамберга.
– Спасибо, – Адамберг бросил ее в карман. – Когда вы оставите Камиллу?
Вейренк отвел взгляд.
– Ладно, – сказал Адамберг, прислонившись к окну, и тут же заснул.

LXVII

Данглар воспользовался досрочным возвращением Ретанкур на землю, чтобы объявить перерыв во имя третьей девственницы, предварительно подняв из подвала некоторую часть своих запасов. В последовавшей за этим суете только кот сохранял спокойствие, сложившись пополам на могучей руке Ретанкур.
Адамберг медленно пересек зал, чувствуя, что, как обычно, не в состоянии разделить общее веселье. Он походя взял бокал, протянутый Эсталером, достал мобильник и набрал номер Робера. В аронкурском кафе как раз переходили ко второму кругу.
– Это Беарнец, – сказал Робер собранию мужей, прикрыв телефон рукой. – Он говорит, что его полицейские неприятности закончились и он сейчас выпьет за наше здоровье.
Анжельбер подумал, прежде чем ответить:
– Скажи, что мы согласны.
– Он говорит, что нашел две кости святого Иеронима в чьей-то квартире, в коробке с инструментами, – добавил Робер, снова закрывая телефон, – и что он вернет их в раку Мениля. Потому что он не знает, что ему с ними делать.
– Мы тоже не знаем, – сказал Освальд.
– Он говорит, что надо все-таки сообщить кюре.
– Идет, – сказал Илер. – Если Освальду нечего делать с костями, это еще не значит, что они не нужны священнику. Ведь у кюре есть его собственные неприятности кюре, верно? Понимать надо.
– Скажи ему, что мы согласны, – подвел итог Анжельбер. – Когда он приедет?
– В субботу.
Сосредоточившись, Робер вернулся к телефону, чтобы передать в точности ответ старейшины.
– Он говорит, что собрал камешки у себя в реке и что он нам их тоже привезет, если мы ничего не имеем против.
– На хрен они нам нужны?
– Мне кажется, это что-то вроде рогов Большого Рыжака. Трофеи, короче, – ты мне, я тебе.
Неуверенные лица обернулись к Анжельберу.
– Отказавшись, – сказал Анжельбер, – мы нанесем ему оскорбление.
– Конечно, – отметил Ахилл.
– Скажи ему, что мы согласны.

Прислонившись к стене, Вейренк смотрел на снующих коллег, к которым присоединился доктор Ромен, тоже вернувшийся на землю, и доктор Лавуазье, ни на шаг не отпускавший от себя Ретанкур. Адамберг бесшумно переходил от одного к другому – Адамберг тут, Адамберг там, словно мигающий свет фар. Удары, полученные им во время охоты за тенью Арианы, оставили несколько темных бороздок на его лице. Он провел три часа в водах Гава, собирая камешки, прежде чем встретиться с Вейренком на вокзале.
Комиссар вытащил из заднего кармана смятую бумажку и знаком подозвал Данглара, который слишком хорошо знал эту позу и эту улыбку. Он с опаской подошел.
– Вейренк сказал бы, что судьба выкидывает странные коленца. Знаете ли вы, что судьба – специалист по иронии и что именно по иронии ее и узнают?
– Говорят, Вейренк от нас уходит?
– Да, возвращается к себе в горы. Опустив ноги в реку, он будет размышлять о том, вернется ли он к нам или нет, и волосы его будут развеваться на ветру. Он еще не решил.
Комиссар протянул Данглару смятую бумажку.
– Я получил это сегодня утром.
– Ничего не понимаю, – сказал Данглар, пробежав глазами по строчкам.
– Еще бы, это по-польски. Нам сообщают, капитан, что медсестра умерла. По чистой случайности. Попала под машину в Варшаве. Какой-то водила, проехав на красный свет, не сумел отличить проезжую часть от тротуара и расплющил старуху в лепешку. Мы даже знаем, кто ее задавил.
– Какой-нибудь поляк.
– Да, но не простой поляк.
– Пьяный поляк.
– Само собой. И все-таки?
– Не знаю.
– Старый поляк. Девяностодвухлетний поляк. Старик раздавил убийцу стариков.
Данглар задумался на мгновение.
– И вам правда смешно?
– Обхохочешься, Данглар.
Вейренк смотрел, как комиссар трясет за плечо майора, доктор Лавуазье кудахчет вокруг Ретанкур, Ромен пытается наверстать упущенное, Эсталер носится с бокалами, а Ноэль хвастается своим донорством. Все это никак его не касалось. Он приехал сюда не для того, чтобы интересоваться людьми. Он приехал, чтобы покончить со своими волосами. И он с ними покончил.

«Ну вот и все, солдат, иди своей дорогой,
Ты волен выбирать, но прошлого не трогай.
Какой же тайною исполнен этой край,
Что не хватает сил сказать ему «прощай»?»

И правда. Вейренк затянулся сигаретой и посмотрел вслед уходящему Адамбергу – тот был неприметен и воздушен, но в каждой руке нес по рогу оленя.

«О боги,
Здесь всюду благодать – но этот славный вид
Меня бесплодною гуманностью блазнит».

Адамберг шел пешком по темным улицам. Он ничего не расскажет Тому о зверствах Арианы, ужас не должен слишком рано прокрасться в голову малыша. В любом случае не бывает козликов с расщеплением личности. Только люди страдают от таких напастей. А вот козлики с длинными рогами могут сделать так, что череп у них прорастет наружу не хуже, чем у оленей. А люди этого-то как раз и не умеют. Так что лучше держаться козликов.
И тогда мудрая серна, которая прочла много книг, поняла свою ошибку. Но рыжий козлик так и не узнал, что она приняла его за негодяя. И тогда рыжий козлик понял свою ошибку и признал, что черный козлик не был негодяем. «Ну и ладно, – сказал черный козлик, – дай мне десять сантимов».
В палисаднике Адамберг положил рога на землю и принялся искать ключи. Лусио тут же вышел в ночь и встал рядом с ним под орешником.
– Как дела, hombre?
Не дожидаясь ответа, старый испанец скользнул к изгороди, вернулся с двумя бутылками пива и открыл их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100