Марк взглянул на Луи.
– Помнишь, что Мерлен тебе говорил? Клеман играл с Полем Мерленом, а Поль Мерлен играл в кости, это очевидно. У себя в кабинете он все время вертел в руке монетки, помнишь его привычку? То сгребал их лапой в ладонь, то снова бросал. Вот так и так. – Марк пошевелил пальцами. – Я пришел к дому Мерлена и стал ждать.
Полицейские увели Мерлена, и Марк встал. Никто не додумался выключить телевизор, и Чарльтон Хестон вел смертельную схватку на стенах форта. Марк поднял свинцовую трубу, валявшуюся на полу.
– Ты вот с этим пришел? – удивился Луи.
– Да. Хорошая штука.
– Этот жалкий свинец?
– Это не «жалкий свинец», это шпага-трость моего прадедушки.

Глава 42

Утро выдалось жарким, и Марк устроился в садике за домом. Он сел по-турецки на старую доску, которая специально для этого тут лежала в тени аиланта, единственного дерева на корчевье. Он размешивал ложкой кофе, стараясь мешать быстро и не разлить при этом. У его ног стоял старый радиоприемник, заляпанный белой краской. Каждые полчаса Марк крутил ручку, ловя новости. Известие об аресте убийцы с ножницами уже прозвучало по всем каналам. Девушку с лукавыми глазами звали Жюли Лакез, и Марк был рад это узнать. Она ему понравилась, и он думал, не совершил ли он стратегическую ошибку, охая и выклянчивая аспирин, после такого геройского поступка. В десятичасовых новостях его назвали «отважным профессором истории». Марк улыбнулся, сорвал несколько травинок у ног и мысленно переиначил на свой лад: «не подозревающий об опасности, нервный уборщик, напавший на жабу». Зачем все это? Слава держится на неведении, сказал бы Люсьен. Луи сразу же позвонил Пуше, потом зашел в комиссариат к Луазелю, где допрашивали Поля Мерлена. Оттуда он то и дело названивал в кафе «Красный осел», а Вандузлер-старший приносил новости. Луазель, сообщаясь с полицией Невера и родственниками жертв, собирал данные, чтобы «добить» Мерлена.
В одиннадцать часов стало ясно, что Мерлен заказал изнасилование Николь Вердо, хотя прямо в этом и не признался и имен исполнителей не назвал. Мерлен становился буйным и невменяемым, когда речь заходила о девушке из Невера. В полдень он признался в своем влечении и ненависти к Николь Вердо, которая после одной неосторожно проведенной с Мерленом ночи отвергла его и пригрозила уйти из института. «Мой лоб еще в огне от поцелуя Королевы. Я грезил в гроте, где плещется русалка».
Спрятавшись за деревом, Мерлен наблюдал за карательным изнасилованием. Может, потом он собирался прийти на помощь, сыграть спасителя и заставить ее уступить. Но этот болван Воке вмешался со своим идиотским шлангом, испортил удовольствие и уничтожил планы директора. Хуже того, он сорвал капюшон Русле, и Николь Вердо узнала насильника. Русле был скотиной и трусом, арестуй его полиция, он бы все рассказал и открыл бы имя заказчика. Ночью Мерлен убил Николь в больнице и утопил Русле в Луаре. Клеман Воке заплатит ему за это.
«На струнах лютни онемевшую Звезду…»
К трем часам Мерлен сознался в убийствах Клер Отисье, Нади Жоливе, Симоны Лекур и Поль Бурже. Луи объяснил, что Мерлен наслаждался агонией Николь Вердо и что это зрелище стало для него неожиданным удовольствием и породило желание убивать; как говорил Вандузлер-старший, он вошел во вкус. И уже не мог удержаться. «Дыхание святой и крики феи…» Однажды утром после бессонной ночи стихи трижды попались ему на глаза. Они указали ему дорогу.
В половине пятого Луи рассказал, как просто и гениально Мерлен подыскивал будущих жертв. Он занимал высокий пост в налоговой службе на улице Вожирар, легко отыскивал нужные улицы в базе данных и выбирал одиноких женщин моложе сорока лет.
Мерлен запланировал два других убийства после Жюли Лакез. Одно на улице Белой Королевы и другое, последнее, на улице Победы. Марк, нахмурившись, сходил за картой Парижа, брошенной на буфете в кухне, и снова уселся на старую доску. Улица Белой Королевы. «Мой лоб еще в огне от поцелуя Королевы». Отличный выбор. Белая Королева, непорочная чистота, все так очевидно. Для мухи, конечно. Чудовищной мухи с глазами в тысячу граней. В довершение улица Победы. «Я дважды пересек победно Ахерон…» Отличное рассуждение для мухи. Марк посмотрел на план Девятого округа. Улица Победы в двух шагах от Башни Аббатис, а та пересекается с Белой улицей. Обе они в двухстах метрах от Овернской башни, которая пересекает улицу Мучеников. И так далее. Марк положил карту на траву. Жестокая эстафета, где все увенчано великим смыслом и все детали пригнаны безупречно. Непогрешимая логика мухи, способная ввергнуть Париж в ужас и хаос.
В пять часов Марк снова слушал новости. Судьба Клемана Воке была тщательно продумана. Предоставив ему убежище в своем особняке после первых трех убийств, Мерлен инсценировал бы его самоубийство после улицы Победы. Но дурак ускользнул от него. Бог дураков любит. Мерлену пришлось продолжать на свой страх и риск. Он хотел совершить последнее преступление по всем правилам, кинув кости наудачу, чтобы освятить его, а потом сложить оружие и наслаждаться воспоминаниями.
Луи, Луазель и судебный психиатр, который работал на следствии, считали, что остановиться по доброй воле он бы не смог.
– Одна-единственная муха может обратить Париж в прах, – сказал Марк Люсьену, который в этот вечер готовил ужин.
Люсьен кивнул. Он снова достал свои ножницы и кромсал ими букетик специй. Марк молча наблюдал за ним.
– Эта женщина, – помолчав, заговорил он, – Жюли Лакез. Она была мила со мной. Впрочем, я ведь ей жизнь спас.
– И что потом?
– Потом ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59