Аккордеон тоже захватим.
– Здесь ему нельзя играть ни в коем случае, Марк.
– Я знаю. Это просто чтобы ему настроение поднять.
– Разбуди его. У нас мало времени.
Марк тихонько вошел в комнату, но Клеман не спал. Он лежал на кровати, раскинув руки, и смотрел на закрытое окно.
– Пойдем, – сказал ему Марк. – Поговорим еще немного.
Клеман сел напротив Луи, спрятав ноги под стул и уцепившись ступнями за ножки. Марк налил кофе и поставил перед Луи тарелку с запеканкой.
– А теперь, Клеман, – начал Луи, – ты должен нам помочь. При помощи этого, – добавил он, указав на свой лоб. – Ты видел портрет в газете? Тебя ищет весь Париж. Весь, за исключением шести человек: один тебя любит, а пятеро пытаются тебе поверить. Ты меня понимаешь?
Клеман кивнул.
– Если будет непонятно, Клеман, подай знак. Не стесняйся, тут нечего стыдиться, как сказала бы Марта. На свете очень много чертовски умных людей, которые в то же время настоящие сволочи. Если не понимаешь, подними руку. Вот так.
Клеман снова кивнул, а Луи воспользовался минутой, чтобы положить в рот запеканки.
– Слушай, – продолжал Луи с полным ртом. – Буква «а», какой-то человек предложил тебе работу. Буква «b», но это оказалась большая махина.
– Махинация, – поправил Клеман.
– Махинация, – повторил Луи, подумав, что Клеман запоминал лучше, чем могло показаться. – Буква «с», ты рискуешь оказаться за решеткой вместо этого типа. Этот человек, который звонил тебе в Невер, а потом в гостиницу. Подумай. Тебе знаком его голос?
Клеман прижал пальцем ноздрю и наклонил голову. Луи в это время работал ложкой.
– Нет. Мне самолично нет.
– Это был незнакомец?
– Не знаю. Сам я его не узнал, а что такое незнакомец, я не знаю.
– Ладно, не думай об этом. Буква «с»…
– Ты уже говорил «с», – шепнул Марк. – Запутаешь его.
– Черт, – сказал Луи, – буква «d», возможно, этот человек знает тебя и у него на тебя серьезный зуб.
Клеман нерешительно поднял руку.
– Буква «d», – терпеливо повторил Луи, – возможно, что этот человек нарочно вредит тебе, потому что он терпеть тебя не может.
– Хорошо, – сказал Клеман, – я понял.
– Тогда, буква «е», скажи, кто тебя ненавидит?
– Никто, – сразу ответил Клеман, прижимая палец на носу. – Я и сам всю ночь об этом думал.
– Ах, вот как? Ты думал об этом.
– Я думал про голос в телефоне и о том, кто желает мне зла.
– И ты уверен, что у тебя нет врагов?
Клеман поднял руку.
– Что никто тебя не ненавидит?
– Никто. А может… если только… может быть, мой отец.
Луи встал, чтобы сполоснуть тарелку под краном.
– Твой отец? Может, ты и прав. А где он сейчас?
– Он умер много лет назад.
– Ясно, – сказал Луи, возвращаясь на свое место. – А твоя мать?
– Она в Испании, за границей.
– Это тебе отец сказал?
– Да. Она уехала от нас, когда я еще не родился. Но она не то что отец, она меня любит. Она в Испании. А по телефону, это был мужчина.
– Да, Клеман, я знаю.
Луи слегка растерянно посмотрел на Марка.
– Давай поговорим о другом, – предложил Луи. – Расскажи, где ты жил после того, как расстался с Мартой.
– Мой отец отправил меня в школу, в Невер.
– В этой школе ничего плохого с тобой не случалось?
– Не-а, ничего. Я туда не ходил.
– Ты помнишь, как эта школа называлась? – Луи достал ручку.
– Да, Неверская школа.
– Ладно. – Луи убрал ручку. – Это там ты выучился музыке?
– Нет, это потом. Мне лично исполнилось шестнадцать лет, когда я ушел из школы.
– И куда ты пошел?
– Я пошел садовником в Институт Мерлена, на целых пять лет.
– В Невере?
– Недалеко от Невера.
– Ты говоришь, Институт Мерлена? Это что за институт?
Клеман поднял руку, ему было непонятно.
– Там уроки идут, – сказал он. – Это институт, где есть уроки для учеников, больших учеников, для взрослых. А вокруг там парк, в нем я был вторым садовником.
– А там у тебя бывали неприятности?
– Да нет, не было.
– Подумай хорошенько. Как там к тебе относились? Хорошо?
– Хорошо.
– Драк не было?
Клеман долго мотал головой.
– Нет, – сказал он. – Я лично ненавижу драки. Мне там было хорошо, очень хорошо. Господин Анри научил меня играть на аккордеоне.
– А кем он работал?
– Профессором…
Клеман задумался, надавив на нос.
– …экономики, – сказал он. – Я тоже ходил на уроки, когда шел дождь.
– Какие уроки?
– На всякие. Они без конца там шли. Я заходил через заднюю дверь.
Клеман внимательно посмотрел на Луи.
– Я не все слова понимал, – признался он.
– И там у тебя не было врагов, ни одного?
– Да нет, ни одного.
– А потом, после Института Мерлена?
– Все стало совсем не так… Я спрашивал во всех садах в Невере, но у них уже были свои садовники. Тогда я стал играть на аккордеоне. Я это делал с двадцати одного года.
– Ты играл на улице?
– Везде, где люди деньги дают. Меня лично знают в Невере, зовут играть в кафе по субботам. У меня есть деньги на комнату и на все, что может человеку понадобиться для жизни.
– А драки были?
– Не было драк. Я не люблю драки. Я никогда ни с кем не ссорюсь. Я живу спокойно, и мой аккордеон тоже. Это хорошо. Мне нравилось быть садовником у Мерлена.
– Почему же ты оттуда ушел?
– Да из-за той девушки, которую в парке изнасиловали.
Луи аж подпрыгнул:
– Девушки? Ты изнасиловал девушку?
– Да нет же.
– Там драка была?
– Никакой драки не было. Я взял шланг с холодной водой и облил тех парней, так делают, когда хотят собак разделить. И это очень хорошо их разделило. Вода была ледяная.
– Кого ты облил?
– Тех негодяев, которые насиловали женщину, и других, которые ее держали. Я их садовым шлангом облил. Вода была ледяная.
– А… скажи-ка… этим парням понравилось?
– Вовсе нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59