Нападение на одинокую даму в темном переулке – вещь неприятная, но вполне обыденная. Другое дело – требования разбойника, над этим стоило поразмыслить. Да вот беда, как следует думать последнее время Мирре, никак не удавалось. Вот и сейчас ничего путного ей в голову так и не пришло. Посудите сами, какие враги могли быть у «разжалованной» вранской правительницы? Месть урфийцев за одержанную двадцать лет назад победу? Но ее роль в той битве, на фоне подвига Эйнара Вранского, была благополучно забыта. Кто еще оставался? Бинош и ее сыновья? Если сильно напрячь воображение, они, конечно, могли иметь на нее зуб за то, что в свое время перехватила у них княжество. Так ведь теперь путь к вранскому престолу свободен! И не надо забывать, что разбойник напал на нее не просто так, ему был нужен амулет, точнее, ключ к заклятию, отгородившему от Мира Оль-Герох. Кому могла понадобиться всеми забытая башня?! После третьего посещения (вскоре после свадьбы с Г’Асдрубалом) там окончательно не осталось ничего ценного.
Спала Мирра плохо – постоянно мерещились крадущиеся шаги под дверью, да и неразрешимые загадки плохо способствуют сну (и, кстати, пищеварению). Когда же наконец удалось задремать, ей приснился старый кошмар. Уже много лет ее не посещали подобные сновидения, но когда-то каждую ночь, проваливаясь в сон, она оказывалась в восьмиугольной башне со зловеще горящими рунами на стенах. Спину невыносимо жег холодный камень алтаря, над лицом склонялся страшный старик с иссиня-черной бородой. Теперь кошмар слегка видоизменился: она лежала не на алтаре в Оль-Герохе, а в постели, в гостиничной комнате, да и старик отличался от Аргола, каким она его помнила.
– Здравствуй, ведьма. – Голос у мага даже во сне оставался неприятным. – Тебе разве не говорили, что с твоей маной баловаться заклинаниями опасно?! – У нового Аргола была все та же старая песня.
– Зачем такой, как ты, сокровища Агад-Зера?
Мирра из сна старательно убеждала себя, что маг давно мертв, что бояться его или его привидения не стоит, но, когда зловещий старик шагнул к кровати и костлявыми длинными пальцами ухватил ее за руку, женщине захотелось истерично закричать. Это она и попыталась сделать, но, как всегда бывает в страшных снах, тело отказалось ей повиноваться, крик умер в горле, так и не родившись, маг в это время неожиданно заинтересовался ее руками.
– Что это? – забубнил он себе под нос. – Не может быть! Мир поистине тесен… Какие у тебя интересные узоры на руках! А куда ты дела браслеты?
Мирра ответила ненавидящим взглядом.
– Ба, да ты полна сюрпризов, а это у тебя что?
Костлявые пальцы старца потянулись к Мирриному лицу, и тут уж, несмотря ни на что, Мирра закричала. И проснулась. В комнате было пусто, только странное свечение умирало у стены – вероятно, какой-то выкрутас местного климата.
Ведьма облегченно перевела дыхание. Страх, навеянный сном, быстро улетучивался, неприятным и неожиданным напоминанием о нем оказался только отвернутый рукав ее ночной сорочки. Но это было объяснимо: наверняка она сама случайно сдвинула его во сне.
Сон ей привиделся или не сон, а больше Мирра спать не ложилась. Остаток ночи она провела в сборах и с первыми лучами солнца уже выезжала за низкие стены Готтара.
По плану, составленному еще во Вране, следующим пунктом ее путешествия значился Андор-Афель – северо-восточный форпост эльфов, тот самый горный городок, куда ее, полуживую, притащили Эйнар и Бинош.
Говорят, найти скрытый от чужих глаз эльфийский город может только тот, кто получил от хозяев приглашение побывать в нем. Когда-то Мирра с Г’Асдрубалом гостили в другом эльфийском городе – Ферни-Эт, и их пригласили приехать еще раз. Распространялось ли это приглашение на Андор-Афель? Мирра не была уверена. Зато она была дочерью лесного народа, а значит, умела прекрасно ориентироваться в лесу и надеялась отыскать верховую тропу, по которой однажды покидала город вместе с Бинош и Эйнаром.
Мирра выбрала проселок, ведущий в нужном ей направлении, и пустила Тень быстрым шагом. Сумка с провизией, заготовленной в дорогу, выросла чуть не вдвое, так как бывшая правительница не знала, насколько затянутся поиски.
К вечеру местность начала заметно повышаться, ночевать путница остановилась прямо в лесу. Каменные лбы, выпиравшие тут и там среди проплешин в лесных зарослях, казались ей смутно знакомыми. Мирра готова была поклясться, что меньше чем за день выйдет прямиком к Оль-Героху. В башне можно было бы заночевать с некоторым комфортом, а потом попробовать повторить путь Бинош и Эйнара (с ней самой на носилках) от Вороньего Гнезда до того лесного перекрестка, где им повстречался Хаэлнир. Искушение было велико, кто-то прямо-таки нашептывал ей в оба уха: «Иди к башне, иди к башне». Мирра тряхнула головой, отгоняя морок. Если неуспокоившийся дух Аргола (а говорят, некоторым злодеям заказан путь в Чертог Ожидания) решил таким способом заманить ее в свою бывшую крепость, то он сильно просчитался. После памятного кошмара она скорее в конуру Испоха полезла бы, чем в башню.
Мирра присела рядом с костром, сложив под рукой заранее собранный валежник. Эйнар рассказывал ей, что наемник, оказавшись в одиночестве на открытой местности, приспосабливается спать сидя, урывками, просыпаясь каждые полчаса, чтобы подкинуть дров в огонь и оглядеть местность. Путешественница скормила костру первую порцию веток и закрыла глаза, приказав себе проснуться минут через двадцать.
Проснулась она утром от холода. Костер давно прогорел и погас. Тень спокойно щипала траву на краю лесной проплешины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158