Она была превосходным скейтером, но согласиться на новую модель не могла. И ведь не то чтобы это была какая-то там кабала: фирма просто хотела подарить нам новые ролики и кое-какую экипировку. Ну и, может быть, устроить парочку фотосессий.
— Ты говорил, что это был раскол, — сказала Джен. — Значит, ушла не одна Уик?
— Да, несколько человек. Но большинство в конечном счете вернулись. Мы и с фирмой-то контачили всего одно лето. Правда, Мвади не вернулась. Она как бы… пропала.
— А кого-нибудь из этих парней знаешь? Джен вынула и показала ему остальные снимки.
— Нет, никто из них не был раскольником. Но вот его я знаю… — Он указал на «ковбоя». — Это Футура. Футура Гарамонд.
— Он здесь бывает?
— Никогда. Но я знаю его по работе в «Городских коньках». Он дизайнер.
— Дизайнер роликов? Хайро покачал головой.
— Нет, приятель. Его специальность — журналы.

Глава двадцать четвертая

Мы направились обратно ко мне домой, чтобы заняться расследованием. Я кожей чувствовал, как мы быстро приближаемся к «антиклиенту», преодолевая «степени разделения» свободными бросками, как Бекки Хэммон.
Мы ждали шестичасового поезда на почти пустой платформе вместе с немногочисленными пассажирами, ездившими в воскресенье на Средний Манхэттен за покупками. Эти, правда, в большинстве своем были обвешаны пакетами так, что выглядели малость сдвинутыми. Должен сказать насчет чокнутых в Нью-Йорке: чем больше у вас в руках всякой ерунды, тем ближе вы к этому диагнозу. Всякий раз, когда у меня появляется что-то сверх рюкзака, я чувствую, что получаю право на удостоверение психа.
— Значит, этот тип занимается журналами, — сказала Джен, — Как думаешь, есть здесь связь с «Хой Аристой»?
— Может быть. У меня есть дома подарочный экземпляр. Мы можем проверить. Но я не могу представить, что весь этот журнал — подделка.
— Да, это становится паранойей, — сказала Джен. — Хотя именно этого они и добиваются.
— Чего?
— Чтобы все начали всех расспрашивать. Настоящая ли эта вечеринка? Этот продукт? Эта социальная группа? То есть существует ли крутизна на самом деле?
Я кивнул. — Это один из любимых вопросов моей мамы.
— А разве не всех мам?
Подошел поезд, и мы сели, оказавшись в «однорекламном» вагоне. В том смысле, что он весь был обклеен рекламой одной марки наручных часов.
Джен поежилась.
— Что-то не так?
— Никогда не забуду первое утро, когда я села на этот поезд, — сказала она. — Я посмотрела на свои часы, а потом на все часы на этих плакатах. На всех было одно и то же время.
Я огляделся по сторонам. Часы на рекламе показывали десять минут одиннадцатого.
— Да. Рекламные фотографы любят ставить стрелки таким образом, чтобы циферблаты выглядели как улыбающиеся лица.
— Я знаю, но в то утро мне казалось, будто время застыло.
Я рассмеялся.
— Полагаю, даже часы на рекламных плакатах дважды в день показывают точное время.
— Я после того так и не оправилась.
Я посмотрел ей в лицо, на которое, как хищные птицы на маленькую зверушку, таращились со стен улыбающиеся часы.
— Нас всех очень легко переиначить, Джен.
— Спасибо. Ты просто обними меня, вот и все.
Я собирался было сказать, что мы можем перейти в другой вагон, но ее предложение понравилось мне больше.

* * *

В квартире моих родителей было пусто: отец на весь день отбыл на конференцию по хантавирусам, а мама на занятия по карате. Возблагодарив судьбу за отсутствие у меня старшей сестры, я провел Джен в свою комнату. Ее глаза зажглись при виде полок с трофеями моей охоты за крутизной: винтажными, производства клиента, замшевыми кедами, МР3-плеерами размером с соломинку для коктейля — множеством всякой всячины, оригинальной и по-настоящему крутой, найденной и подобранной где только можно и нельзя. Правда, тут до меня дошло, что я совершил ужасную ошибку.
Забыл спрятать свою бутылочную команду.
— А это что такое? — спросила Джен.

* * *

Признаюсь: как-то раз и мне довелось выступить в роли инноватора, но только единожды.
Вы, наверное, не знаете о «бутылочных футболках». Их делают из пластика, они сродни тем футлярам, которые сохраняют холодными баночки с пивом. «Бутылочные футболки» надевают на горлышки бутылок с водой: на каждой напечатано имя спортсмена, его номер, логотип — короче говоря, миниатюрная имитация спортивной формы. Из таких футболок можно собрать полный состав команды или несколько команд. Их раздают на баскетбольных играх, вручают первым пяти тысячам владельцев билетов, а спонсирует это дело какой-нибудь зоопарк Бронкса, кондитерская или еще что-нибудь в этом роде.
Моя инновация заключалась в следующем: вместо того чтобы надевать «футболку» на бутылку с водой, я нацепил ее на руку. Мизинец и большой палец просунул в отверстия для рукавов, а три средних пальца в горловину. Получилось что-то вроде перчаточной куклы в форме баскетболиста. Я сделал это пару лет назад на матче, и это поветрие распространилось по Мэдисон-сквер-гарден быстрее, чем болезнь легионера по круизному лайнеру. Уже на следующий день подражатели появились на улицах, и среди ребят лет этак до тринадцати это считалось круто, в струю, около трех недель. Правда, с тех пор я нигде больше ничего подобного не видел.
Не бог весть какое достижение, конечно, зато мое собственное.

* * *

Джен застыла, рассматривая ряды пустых бутылок, обряженных в форменные футболки, стоящих со смехотворной гордостью собачек в свитерах, организованных в команды и с учетом позиции игрока, не хватило только крохотных баскетбольных мячей, чтобы создать собственную крохотную лигу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66