Я напомнил, как мы вместе отсюда драпали, она со вздохом сказала, что переоценка — дело обычное, и снова пошла проверить, не упустила ли чего. А я остался в круге падавшего сквозь щель света, наедине с мыслями о том, почему любители не раскрывают преступлений.
Профессиональные детективы с самого начала обнесли бы дом ленточным ограждением, сняли в пыли следы и отпечатки пальцев, выяснили в архивах имена владельцев и арендаторов здания. Полиция сволокла бы громилу в черном в участок, где бы ему живо развязали язык. Настоящие копы не побежали бы в ближайшую кофейню, а потом домой к подруге, чтобы проводить экспертизу вещественных доказательств с помощью вощеной бумаги. Ладно, в кофейнях и копы бывают, но они скорее послали бы туда новичка за кофе и пончиками, а в доме поставили бы охрану. И уж наверняка им бы не составило труда выяснить номер грузовика, а по нему нужный адрес. Не то что мне.
И самое важное — настоящий специалист по разгадке преступлений не испугался бы того, что его телефон попал к негодяям, которые теперь его ищут. Настоящие полицейские — это машины для превращения кофе в разгаданные преступления. Я же был машиной для превращения кофе в звенящие, как струны, нервы.
— Хантер! — донесся из мрака голос Джен, и мои нервы задребезжали.
— Что?
— Похоже, кто-то оставил тебе послание.
Она появилась, щурясь и держа конверт, к которому прилепился обрывок пыльного серого скотча. Конверт светился белым в полумраке, и на нем выделялись написанные красным маркером буквы: Х-А-Н-Т-Е-Р.
Ее зеленые глаза расширились, зрачки в сумраке выглядели огромными.
— Это было приклеено липкой лентой к стене. Как раз там, где находились коробки.
Я нервно проглотил слюну и протянул руку. Раньше я видел, как Мэнди набрасывает заметки во время тестирования, почерк у нее был наклонный, торопливый и нечитабельный. Однако мое имя было начертано на конверте с неумолимой четкостью.
— Ты не собираешься его вскрывать?
Я медленно вдохнул и опасливо разорвал бумагу, не зная точно, из-за чего нервничаю. Контактный яд? Пиковый туз?
Это были два пригласительных билета.
Я тупо пялился на них, пока Джен не выхватила один из моей руки и не прочитала вслух.
— Тебя приглашают на прием, устраиваемый «Хой Аристой», журналом для миллионеров. Хм… Сегодня вечером.
Я прокашлялся.
— Это не почерк Мэнди.
— Я так и не думала.
— Они знают мое имя.
— Конечно знают. Они позвонили кому-то из твоих друзей, который увидел на экране твое имя и ответил: «Привет, Хантер!» Потом они звонят по следующему номеру и говорят: «Привет, я друг Хантера…» и просят твой домашний номер и так далее.
Я кивнул. Конечно, мало-помалу они выкачали из телефона всю мою подноготную. Эти финны проделали чертовски хорошую работу, превратив прибор в центр моей жизни, наполненный именами моих друзей и их номерами, моими любимыми МР3-мелодиями и снимками, — оттуда можно извлечь больше, чем из ящика моего письменного стола.
Я вернул ей билеты.
— И что все это значит?
— Меня спрашиваешь? Ты когда-нибудь слышал о «Хой Аристой»?
В моем сознании всплыло какое-то смутное воспоминание.
— Что-то вроде элиты или как-то так. Новейший журнальчик для денежных мешков. Перевод деревьев на бумагу. Кажется, Хиллари Дефис делала для них рекламу.
Джен взяла билет двумя пальцами, перевернула его и кивнула.
— Сдается мне, они именно те, за кого себя выдают.
— Ты о чем?
— О приглашении. Думаю, нам нужно пойти.

Глава двенадцатая

— Туда?!
— Мы должны пойти, Хантер.
Я оторопело уставился на нее.
— Слушай, они уже знают твое имя и наверняка могли бы выяснить гораздо больше, если бы захотели.
— Ну и дела! Час от часу не легче.
— Но, судя по этим билетам, пока узнали не много. Их больше волнует, как далеко ты готов пойти, чтобы вычислить их.
— О чем ты говоришь?
Джен провела меня в глубину пустого дома и указала место, которого мои не приноровившиеся глаза не увидели.
— Они оставили конверт здесь, на том самом месте, где лежали коробки. Прикинули, что, если все это тебя крепко зацепило, ты непременно вернешься сюда в поисках Мэнди и кроссовок. Поэтому и оставили послание. Хочешь узнать больше? Пожалуйста — шоу состоится сегодня вечером.
— Ага, чтобы я пришел и избавил их от дальнейших хлопот с поисками.
— Очень умный ход с их стороны, — кивнула она. — Потому что это лучший способ выяснить, кто они такие.
— Это лучший способ пропасть бесследно, как Мэнди.
Джен скрестила руки, устремив взгляд на сиротливо пустые стены.
— Да, это не исключено. Поэтому мы должны поступить так, как они не ожидают.
— А как насчет того, чтобы вообще туда не ходить? Ручаюсь, они этого не ожидают.
— Или, может быть…
— Джен повернулась и коснулась моих волос, отвела в сторону прядь моей длинной, зачесанной на сторону челки. Она коснулась моей щеки, и я почувствовал под кончиками ее пальцев биение собственного сердца.
— Лысый видел тебя только несколько секунд, — сказала она. — Думаешь, узнает, если увидит снова?
Я попытался говорить так, будто прикосновение Джен не оказывает на меня никакого воздействия:
— Конечно. Ведь мы только что узнали, что люди — это машины для превращения кофе в распознавание лиц.
— Да, но здесь было довольно темно.
— Он видел нас на лестнице в солнечном свете.
— Но там свет слепил и у тебя не было твоей новой прически.
— Моей новой чего?
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66