Можно совершить целое путешествие во времени, вычисляя, кто придумал первую чесалку для спины, преподнес первый подарок на день рождения, догадался выбрасывать мусор в трубу, положив начало мусоропроводу. Когда удачная идея получает массовое распространение, трудно поверить, что она не существовала всегда.
Возьмем детективные рассказы. Первый был написан Эдгаром Алланом По в 1841 году. (Кто не читал, испорчу кайф: виновница всего — обезьяна.) В последующие 163 года инновация По, как инфекция, поразила бесчисленные книги, пьесы, фильмы и телевизионные шоу. И точно так же, как самые распространенные вирусы, как возбудитель гриппа, герой детектива мутировал во всевозможные формы: преступления стали распутывать маленькие старые леди, средневековые монахи, коты и даже сами преступники.
Мой отец взапой читал детективные романы (наверняка об эпидемиологах, которые раскрывают преступления), пока однажды не наткнулся на интервью с настоящим детективом из убойного отдела в Лос-Анджелесе. Этот малый прослужил в полиции более сорока лет, и за все это время ни одно серьезное преступление не было раскрыто детективом-любителем.
Ни одно.
Поэтому мы понесли телефон Мэнди к копам.

* * *

— Ваше отношение к пропавшей?
— Гм… товарищ по работе. То есть я хочу сказать, что она дает мне работу.
— А где вы работаете, Хантер?
— Нигде конкретно. Я… консультант. Консультант по обуви. Главным образом по обуви.
Детектив Мэчэл Джонсон оглядел меня с головы до пят.
— Консультант по обуви? И что, хорошо платят?
— В основном мне платят обувью.
Одна бровь медленно приподнялась.
— Ладно. Консультант по обуви.
Детектив печатал так же, как и говорил: сонно.
Я мог бы быстрее впечатать буквы в мой сотовый телефон (если бы он у меня был). Древний компьютер Джонсона выглядел таким же медлительным, даже экран имел зеленоватый оттенок, и буквы на нем казались мотыльками, увязшими в ментоловой зубной пасте.
— Значит, эта Мэнди Дженкинс тоже… консультант по обуви?
— Да, пожалуй, что ее можно так назвать.
— И когда вы видели ее в последний раз?
— Вчера, около пяти.
— Менее чем двадцать четыре часа тому назад?
Джен пихнула меня локтем, а у детектива Джонсона был такой вид, будто он собирался снять руки с клавиатуры, но я этого не допустил.
Для того чтобы добраться до этого стола, нам потребовался час, ушедший на преодоление множества препятствий в виде металлодетекторов и мелких дежурных с равнодушными выражениями лиц.
— Она должна была встретиться с нами сегодня утром, — сказал я. — На углу Лиспенард и Черч. Он вздохнул и напечатал, проговаривая названия улиц.
— Есть какие-нибудь свидетельства, доказательства?
— Да. Мы нашли ее телефон.
Я положил телефон на стол детектива.
Он повертел его в руках.
— И это все? Ни кошелька? Ни бумажника?
— Вот именно.
— Где?
— Там, где мы должны были с ней встретиться. Он находился как раз внутри этого заброшенного дома.
Он положил телефон.
— Вы должны были встретиться с ней в заброшенном доме?
— Нет, на углу. Но телефон был внутри, поблизости. И на нем есть фотография.
— Фотография дома?
— Нет, на телефоне. Он еще и камера. Этот снимок на экране.
Надев очки, которые неожиданно состарили его, детектив всмотрелся в телефон.
— Хм… Снимок, значит?
Он воззрился сквозь свои линзы на экран и выдал версию кивка нью-йоркского копа.
— И что именно находится на этом снимке?
— Лицо в темноте. Мы видели этого парня.
— Какого парня?
— Парня с фотографии.
— На фотографии есть парень?
— Нужно использовать вощеную бумагу, чтобы увидеть его.
— Он гнался за нами, — добавила Джен.
Детектив Джонсон посмотрел на нее, потом его взгляд несколько переместился между нами, словно он был инопланетянином, наблюдающим теннисный матч и пытающимся понять правила.
— Вы пытались позвонить своей знакомой?
— Мы не можем. Это ее телефон.
— Ей в офис? Домой?
— Конечно, и соседке по квартире, но натыкались на автоответчик.
— Ладно.
Детектив Джонсон подвинул очки выше на нос и, явно смертельно уставший от печатания, откинулся на удобную спинку офисного кресла.
— Я понимаю, что вы беспокоитесь о своей подруге, но позвольте мне сказать вам о пропавших людях следующее: девяносто девять человек из ста никуда не пропадают. У них возникают неотложные личные дела, или они застряли в пробке, или выехали из города и забыли сообщить вам об этом. Если речь идет о взрослых людях, мы начинаем поиск только спустя сутки, то есть по истечении двадцати четырех часов после последнего контакта. Исключения делаются лишь при наличии оснований полагать, что дело нечисто.
Я почувствовал, что Джен нетерпеливо ерзает рядом со мной. Ей не терпелось убраться из участка и вернуться к своей новой работе в качестве инноватора, расследывающего преступление.
— Итак, вы обнаружили ее телефон, который, как вы утверждаете, принадлежит ей, — я кивнул, как марионетка, — но это еще не является признаком злоумышления или противоправного деяния. Телефон можно просто потерять, выронить, мало ли что. Пока не подтвердится, что она отсутствует двадцать четыре часа, для нас это всего лишь потерянный телефон. А по прошествии этого времени вам следует попросить кого-нибудь, кто ей ближе, — соседку, родственника или какого-нибудь другого взрослого, — позвонить мне. Я сохраню вашу информацию в файле.
По выражению его лица я понял, что спорить бесполезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66