— спросил я.
— Послушай, я создавала океанские волны, сталкивающиеся машины, вращающиеся астероиды. Стирала прыщи с рук кинозвезд, устраивала снег и дождь, даже добавляла дымок к дыханию одной актрисы после того, как она отказалась взять в рот зажженную сигарету. Но знаете, что самое сложное в компьютерной анимации?
— Человеческое лицо? — осмелилась предположить Джен.
— Именно.
— Потому что оно подвижное?
Лекса покачала головой.
— Люди не особо экспрессивны. Лица обезьян более мускулисты, у собак больше глаза, у котов очень эмоциональные усы. Наши дурацкие уши даже не двигаются. Из-за чего труднее всего делать человеческие лица, так это из-за человеческой аудитории. Мы люди, и мы всю свою жизнь тратим на то, чтобы научиться читать лица других. Мы можем обнаружить искру гнева на лице другого человека с расстояния в сотню ярдов сквозь завесу тумана. Наш мозг — это машина для превращения кофе в анализ выражений лиц. Попейте и убедитесь сами.
Я проглотил холодный остаток из бумажного стаканчика и уставился на изображение. Это лицо, решил я, и оно начало казаться знакомым.
— Хотя, откровенно говоря, возможно поможет это.
Лекса встала, но за мышку не взялась. Она подошла к кухонному столу, выдвинула длинный, плоский ящик и, с треском преодолевая сопротивление, вытащила большущий лист вощеной бумаги, в такую заворачивают сэндвичи. Затем приложила полупрозрачный лист к экрану.
— Никогда никому не говорите, что услышали это от меня, но в некоторых случаях размытое изображение узнается лучше, чем четкое.
Мы с Джен ахнули. Сквозь дымку бумаги проступили знакомые черты.
Это было лицо человека, который гнался за нами в темноте. Теперь лысая голова была очевидна, тяжелый лоб и детские губы, все связалось воедино. Лекса оказалась права: укрупнение пикселей, темнота в сочетании с вощеной бумагой позволили нам прочесть выражение лица. Этот тип был энергичен, решительно настроен и полностью владел собой.
Он нападал на Мэнди, как пытался напасть на нас.
Мы молча посидели с минуту, парализованные, как будто он вышел из экрана и вошел в комнату. И тут зазвучала жизнерадостная шведская мелодия.
«Попытай счастья со мной…»
Телефон Мэнди ожил, его экран запульсировал светом.
Лекса сделала шаг, взяла телефон и подняла, чтобы посмотреть на маленький дисплей.
— Забавно.
— Кто звонит? — спросил я.
Лекса подняла бровь.
— Ты, Хантер.

Глава девятая

Лекса вручила мне телефон. Шведская мелодия продолжала звучать с дьявольской настойчивостью.
В темноте появилась расшифровка: «Входящий звонок. Хантер».
— Это действительно я, — глупо объяснил я Джен. — Это звонит мой телефон.
— Может быть, тебе стоит ответить.
— Да-да… сейчас.
Я нерешительно поднес телефон к уху.
— Привет.
— Ну, привет. Я тут звоню, потому что нашел эту трубу. И хочу вернуть владельцу.
— Правда? — Мое глупое сердце взлетело.
— Ну да. Этот номер был в памяти, среди входящих и пропущенных. Может, ты назовешь мне имя этого парня. Или его адрес?
— Ну, в общем…
Я снова, теперь с расстояния вытянутой руки, посмотрел на экран. Голос в телефоне был мужским и, как мне почему-то казалось, принадлежал здоровяку. Может быть, тому самому?
Я прокашлялся.
— Вообще-то, я не узнаю этот номер.
— Ты уверен? Ты звонил по нему всего час назад. Типа четыре раза подряд.
— Может, номером ошибался, — ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я не имею представления, чей это номер.
— Ну ладно. В общем, извини, что побеспокоил тебя… обувная красотка.
Телефон умолк.
Он сказал Обувная КрАсотка. «Обув-ка». Под этим сокращением в моей телефонной книге значилась Мэнди. Этот тип сразу понял, что я вру.
— Это был он, так ведь? — спросила Джен.
Я кивнул, глядя на мрачное лицо на экране.
— Он обзванивает номера из памяти моей трубы под тем предлогом, будто хочет вернуть потерянный телефон. Со мной ему не обломилось, но он будет трезвонить всем подряд, пока кто-нибудь не даст ему мой адрес.
— Ох, ни фига себе! — охнула Джен. — Но ведь никто ему не скажет, верно?
— У меня в том телефоне около ста номеров. В конце концов кто-нибудь да сообщит ему то, что он хочет. Может быть, моя тетя Мэйси из Миннесоты.
— Ты можешь позвонить своей тете, — предложила Джен.
Я покачал головой.
— Я не держу в голове ничьи номера. Без своей трубки я как без рук.
— У тебя что, нет резервной базы? — спросила Лекса, глядя на меня как на идиота.
— Конечно есть, но дома.
Я попытался вспомнить, когда я в последний раз вводил данные из телефона в компьютер. Да, выкроил скучный день во время рождественских каникул.
— Но к тому времени, когда я доберусь домой и обзвоню всех…
— Ладно, ребята. Я просто хотела помочь и не быть слишком навязчивой. Но это становится странным. — Лекса указала на экран. — Как этот тип раздобыл твой телефон? И почему он заинтересовался твоим адресом?
— После того как Мэнди не пришла, он и заинтересовался. Понимаешь, мы находились в том старом доме и там были эти… кроссовки.
— Кроссовки. — Лекса вздохнула. — И какая связь между кроссовками и вами?
— Они были изумительные, — прошептала Джен.
— Изумительные? Поясни.
— Ты умеешь хранить тайну?
— Конечно.
— Я имею в виду — молчать по-настоящему, как рыба.
— Хантер, я получила сценарий… (она назвала третий фильм из серии, в которой некий губернатор-атлет играет неулыбчивого робота, палящего без промаха во все стороны) за год до того, как он вышел на экраны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66