— Кто там?
— Доставка, — громко и четко ответила она.
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Джен потянула ее на себя и, вставив ногу в щель, нетерпеливо помахала мне.
Я вздохнул. Вот что получаешь, когда связываешься с инноватором!
Но, как я уже говорил или намекал, я не кто-нибудь, а трендсеттер, а для нас весь смысл как раз в том, чтобы следовать за инноваторами. Я прыжками взлетел по ступенькам и схватился за дверь, сразу после Джен, проскользнувшей внутрь.
Наверху третьего пролета лестницы из квартиры высунул заспанную физиономию мужчина со всклокоченными волосами.
— Посыльный идет за нами, — бросила Джен, продолжая подниматься.
Выше шестого этажа мы нашли выход на крышу. Решетчатая перегородка разделяла последний лестничный марш посередине — обычная мера предосторожности, чтобы нельзя было проникнуть в здание сверху. Конечно, в случае пожара дверь можно было открыть изнутри, но на засове красовалась большая красная наклейка:

ВНИМАНИЕ! ПРИ ОТКРЫВАНИИ ВКЛЮЧАЕТСЯ СИРЕНА!

Я тяжело дышал после подъема и радовался, что мы не сможем подняться выше. Пусть Джен сто раз инноватор, но вламываться в заброшенный дом — не моя фишка, по мне, это вообще не в струю. Покумекав так с минуту, я решил, что нам следует позвонить в полицию. Скорее всего, на Мэнди напали, а ее телефон забросили за ограду строительного забора.
Но где же она сама?
— Знаешь фокус с этими сигнализациями? — спросила Джен, легонько приложив палец к засову.
Мое спокойствие улетучилось.
— А что, есть фокус?
— Ага.
Она толкнула засов и… Лестничный колодец наполнился таким оглушительным воем, что его наверняка услышали все в Чайна-тауне!
— В конце концов они умолкают сами по себе! — крикнула она, перекрывая сирену, и устремилась вперед.
Я прикрыл уши и посмотрел вниз, представив, как раздраженные жильцы выбегают из каждой двери. А потом последовал за Джен.
Крыша была просмолена и выкрашена серебристой краской, чтобы летнее солнце не жарило людей, живших на верхнем этаже. Пока мы топали, позади нас, как огромный разъяренный чайник с сигналом, продолжала выть сирена. Соседнее здание, то самое, в которое мы намеревались проникнуть (поправка: в которое пыталась проникнуть Джен, я лишь тащился следом), было чуть пониже, футов на шесть или около того. Она села на край, спрыгнула и приземлилась на черный, неровный гудрон с пугающим глухим стуком.
Я уцепился за край крыши, свесился вниз и, разжав пальцы, упал с небольшой высоты, ухитрившись подвернуть лодыжку.
Ковыляя за Джен, я злился: во всем виноват клиент. Сто пар обуви, и хоть бы раз прислали нормальные кроссовки, пригодные для лазанья по крышам и незаконного проникновения в расселенные дома. Дверь на крышу заброшенного здания открылась с металлическим скрежетом, повиснув, как вывихнутое плечо, на одной петле. За ней виднелась темная лестничная клетка, откуда тянуло пылью, застарелым мусором и чем-то нестерпимо гадким: похожую вонищу я ощущал, когда под полом нашей квартиры сдохла крыса.
Джен оглянулась, и я впервые заметил на ее лице намек на колебания.
Она открыла рот, собираясь заговорить, но сирена в этот момент резко умолкла, обрушив на нас ошеломляющий удар тишины.
Не знаю, может, и померещилось, но сквозь звон в ушах с соседней крыши донеслись раздраженные голоса.
— Вперед, — прошептал я.
Мы вошли в темноту.

* * *

Гуляя по Нью-Йорку с задранной башкой, я часто задумываюсь, что происходит за всеми этими окнами. Особенно пустыми.
Мне доводилось бывать на вечеринках в нежилых помещениях: заброшенные дома занимали предприимчивые самовольные поселенцы, приводили все кое-как в порядок, да и жили себе. Ни для кого ведь не секрет, что наркоманы и бездомные занимают пустые здания, заполняя собой пространство за темными окнами и шлакобетонными блоками. О Чайна-тауне поговаривают, будто тут есть собственное тайное правительство и действует старинная система законов и обычаев, заимствованных из древней страны, причем мне всегда казалось, что управление им должно осуществляться из такого вот, выглядящего покинутым и пустым, строения. Будто бы там проводятся городские собрания, проходят судебные процессы, исполняются приговоры. А что по мне, так за такими слепыми, безликими окнами может происходить что угодно. Думать-то я об этом думал, но чтобы сунуться сюда и посмотреть самому, такое и в голову не приходило.

* * *

Летнее солнце прогрело застоявшийся в лестничном колодце воздух так, что было тяжело дышать. Спускаясь, Джен оставляла за собой клубы пыли в полосках пробивающегося света. На ступеньках виднелись следы от ее кроссовок, и мне стало чуть легче. Может быть, никто сюда вообще никогда не заходил. Может быть, некоторые дома были сами по себе… пустыми.
С каждым этажом вниз темнота сгущалась.
Джен остановилась после трех пролетов, ожидая, когда наши глаза приспособятся к мраку, и настороженно прислушалась. В моих ушах по-прежнему звенело эхо тревожной сигнализации, но, похоже, с соседней крыши нас никто не преследовал.
Да и кому бы пришла в голову такая блажь?
— У тебя есть спички? — тихо спросила Джен.
— Нет, зато это работает.
Осторожно, чтобы свет не слепил глаза, я отвернул дисплей телефона от себя и перевел его в режим камеры. Трубка засветила во тьме как фонарик: полезная штука, когда приходишь домой затемно и ищешь ключи.
— Черт, есть ли что-то, чего твой телефон не умеет?
— Он бесполезен против наркоманов, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66