Она выталкивала телевизор в окно на третьем этаже, старый такой, еще в виде ящика; когда он летел вниз, шнур питания молотил по воздуху. ТВ с гулким звоном стукнулся о пожарную лестницу, но спустя несколько мгновений этот звук утонул в грохоте, с которым он рухнул на мостовую в двадцати футах передо мной.
Вокруг моих ног рассыпались мелкие стеклянные осколки, острые и блестящие, звякающие, словно подвески люстры. В них отражались фрагменты уличных фонарей и неба, как будто телевизор распался на тысячу крошечных, продолжающих работать экранов. На меня смотрели собственные глаза, широко распахнутые, испуганные, удивленные.
Я снова поднял взгляд. На случай, если этой ночью всем вздумается выкидывать из окон свои ТВ и придется прятаться под каким-нибудь припаркованным автомобилем. Но там опять была она, испускающая долгие, невразумительные вопли и выкидывающая все новые и новые вещи, как то: подушки с кисточками на углах. Куклы и настольные лампы. Книги, машущие страницами, словно подбитые птицы — крыльями. Банка с карандашами и ручками. Два дешевых деревянных кресла, сокрушившие по пути оконную раму. Компьютерная клавиатура, из которой во все стороны разлетелись клавиши и пружинки. Столовое серебро, поблескивающее в полете и зазвеневшее о мостовую, словно треугольник, Треугольник — в данном случае, если исходить из психологического портрета героя, имеется в виду ударный музыкальный инструмент.

возвещающий, что обед готов… содержимое целой квартиры, выброшенное в окно. Чья-то жизнь, выставленная на всеобщее обозрение.
И все время она пронзительно вопила, словно дикий зверь.
Я оглядел собравшуюся толпу; большинство слушателей только что примчались с Индиан-роу, еще с карри на губах. Восхищенное выражение их поднятых вверх физиономий вызвало во мне чувство зависти. С тех самых пор, как мы стали играть с Захлером, я воображал себе нашу публику наподобие этой: онемевшую от удивления, наэлектризованную, выдернутую из повседневности за уши. А теперь эта безумная женщина, с ее волосами и макияжем рок-звезды, буквально загипнотизировала их. К чему тогда наши риффы, и соло, и песни, если все, чего хочет толпа, — это лавина диких криков и разгромленная мебель из «Икеи»?
Однако, когда первый шок прошел, их восхищение сменилось чем-то несравненно более мерзким. Совсем скоро люди стали смеяться, показывать пальцами, а шайка каких-то мальчишек ритмично орала: «Прыгай, прыгай, прыгай!» Сверкнула вспышка камеры, запечатлевая дьявольское мерцание в глазах женщины. У некоторых в руках поблескивали голубые экраны сотовых телефонов. Интересно, звонят в полицию или ближайшим друзьям, чтобы те тоже не пропустили зрелища?
Одна из зрительниц, низко пригибаясь, проскользнула в опасную зону и выхватила из-под груды компьютерных кабелей и удлинителей черное платье. И тут же ринулась обратно, прижимая платье к груди, как если бы просто сняла его с вешалки. Другая бросилась следом и схватила охапку журналов.
— Эй! — закричал я.
В мои намерения входило напомнить, что это не мусорная свалка — может, когда женщина успокоится, она захочет вернуть свои вещи, — но тут полетели компакт-диски.
Блестящие пластиковые футляры с ними посыпались на улицу, словно град, и каждый сопровождался пронзительным криком из окна.
Мародеры отступили — сейчас женщина кидала диски прицельно, и это были поистине смертоносные снаряды. В смысле, компакт-диски сами по себе не могут причинить особого вреда, но футляры имеют острые углы и придают дополнительный вес.
И потом я увидел ее: из окна высунулся гриф электрогитары, а затем и вся она — «Фендер Стратокастер» «Фендер Стратокастер», сокращенно «Стратокастер» или «Страт», — модель электрогитары, разработанной Джорджем Фуллертоном, Лео Фейдером и Фредди Таваресом в 1954 году, выпускаемая долгое время вплоть до наших дней. Stratocaster неоднократно использовался соло-гитаристами, поэтому его можно услышать на многих исторических записях. Это одна из самых известных и распространенных моделей электрогитар в мире.

середины семидесятых, с золотыми звукоснимателями и хамбакерами, желтовато-кремовым корпусом и белой накладкой.
Я сделал шаг вперед и вскинул руку.
— Постой!
Безумная сердито уставилась на меня сверху вниз, прижимая «Страт» к груди. Тушь размазалась по лицу, словно черная кровь. Руки нащупали струны, как будто она собиралась играть, а потом она испустила последний, жуткий вой.
— Нет! — закричал я.
Женщина выронила гитару.
Она падала, переворачиваясь в воздухе, изящные металлические детали посверкивали в свете уличных фонарей. Я уже бежал, спотыкаясь о разломанный пластик и спутанную одежду, думая о том, что в моих руках четыреста костей, и спрашивая себя, сколько из них сломает изделие из твердой лакированной древесины после падения с высоты в тридцать футов.
Однако я просто не мог допустить, чтобы она разбилась…
Потом свершилось чудо: гитара остановилась в полете, зацепившись ремнем за угол пожарной лестницы, где и повисла, угрожающе вращаясь.
Я затормозил, по-прежнему глядя вверх.
— Иди сюда! — крикнул кто-то.
Я на мгновение опустил взгляд: девушка моих лет, с короткими черными волосами и в очках в красной оправе, выдергивала что-то большое и плоское из-под груды вещей, рассыпая во все стороны столовое серебро.
— Поосторожней, — сказал я, кивнув на висящий «Страт». — Она вот-вот упадет.
— Знаю! Возьмись за другую сторону!
Я в недоумении снова перевел взгляд на девушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74