Значит, муза у вас появилась, Егорушка.
Егорушка. Сознаюсь, появилась, Мария Лукьяновна.
Мария Лукьяновна. Кто же, кто же она? Как же звать-то, Егорушка?
Егорушка. Музу?
Мария Лукьяновна. Да.
Егорушка. Александр Петрович Калабушкин.
Серафима Ильинична. Здравствуйте. Очумел.
Егорушка. Сознаюсь, очумел, Серафима Ильинична. Отродясь я писателем быть не готовился, но как только увидел его – конец. До того он меня вдохновляет, Мария Лукьяновна, что рука прямо в ручку сама вгрызается и все пишет, все пишет, все пишет, все пишет.
Серафима Ильинична. Чем же он вдохновляет тебя, Егорушка?
Егорушка. Эротизьмом своим, Серафима Ильинична. Я в газету об этом написал.
Мария Лукьяновна. Что же вы написали такое, Егорушка?
Егорушка. Если вы запятую мне после поставите, я могу прочитать. Начинается так. (Читает.) «Гражданину редактору нашей газеты от курьера советского учреждения. Ученые доказали, что на солнце бывают пятна. Таким пятном в половом отношении является Александр Петрович Калабушкин, содержатель весов, силомера и тира в летнем саду „Красный Бомонд“. Силомер для курьеров не имеет значения, потому что мы силу свою измерили на гражданской войне за свободу трудящихся; что касается тира, то тир закрыт и все лето не открывается. Тир закрыт, а курьеры хотят стрелять. Между тем Александр Петрович Калабушкин все вечернее время проводит в отсутствии и сидит в ресторане, как наглый самец, с Маргаритой Ивановной Пересветовой. Пусть редактор своею железной рукой вырвет с корнем его половую распущенность». А под этим подписано: «Тридцать пять тысяч курьеров».
Мария Лукьяновна. Неужели же тридцать пять тысяч подписывало?
Егорушка. Нет, подписывал я один.
Серафима Ильинична. Так зачем же вы тридцать пять тысяч курьеров подписываете?
Егорушка. Это мой псевдоним, Серафима Ильинична.
Серафима Ильинична. Вы совсем очумели, Егор Тимофеевич. Как вам только не совестно. Ни с того ни с сего человека подводите.

Явление четырнадцатое

В комнату вбегают Александр Петрович и Маргарита Ивановна.

Александр Петрович. Что, супруг ваш, Мария Лукьяновна, здесь?
Мария Лукьяновна. Как вы кстати. Скорее, товарищ Калабушкин. Вот Егор. Потолкуйте вы с ним, пожалуйста.
Александр Петрович. Да. В чем дело, Егор Тимофеевич?
Егорушка. Дело? Дело вот в чем, товарищ Калабушкин. «И сидит в ресторане, как наглый самец». Запятая, по-вашему, где полагается?
Александр Петрович. Перед как.
Егорушка. Перед как. Ну, мерси вам. Бегу в редакцию. (Убегает.)

Явление пятнадцатое

Мария Лукьяновна, Серафима Ильинична, Александр Петрович, Маргарита Ивановна.

Мария Лукьяновна. Что вы сделали? Что вы сделали? Вы сейчас человеку неграмотность ликвидировали. А на что? На свою, Александр Петрович, голову. Разве вы, Александр Петрович, не знаете, кто такой этот наглый сидящий самец?
Александр Петрович. Нет. А кто?
Мария Лукьяновна. Вы, и больше никто иное.
Александр Петрович. Я?
Маргарита Ивановна. Пожалуйста, не прикидывайся. Сознавайся, с какою ты шлюхой сидел.
Александр Петрович. Да, наверно, с тобой, Маргарита Ивановна.
Серафима Ильинична. С вами, с вами.
Мария Лукьяновна. Так в точности там и написано. И про вас, и про тир, Маргарита Ивановна.
Александр Петрович. Догоните его. Возвратите его. И скажите, что тир непременно откроется. Ну, бегите, бегите, а то не догоните!

Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична убегают.

Явление шестнадцатое

Александр Петрович, Маргарита Ивановна.

Александр Петрович. Что ты сделаешь?
Маргарита Ивановна. Все устроится, не тужи. Я в обиду тебя не дам. Ну, пойдем, побеседуем о покойнице.

Уходят в комнату Калабушкина.

Явление семнадцатое

Входит Никифор Арсентьевич Пугачев, мясник.

Пугачев. Вот так раз – никого.

Явление восемнадцатое

Входит Виктор Викторович, писатель.

Виктор Викторович. Гражданин Подсекальников – это вы?
Пугачев. Нет, я сам его жду.
Виктор Викторович. Вот что. Так-с.

Явление девятнадцатое

Входит отец Елпидий, священник.

Отец Елпидий. Виноват, Подсекальников – это вы?
Виктор Викторович. Нет, не я.
Отец Елпидий. Значит, вы?
Пугачев. Тоже нет.

Явление двадцатое

Входит Аристарх Доминикович Гранд-Скубик.

Отец Елпидий. Вот, наверное, он. Подсекальников – это вы?
Аристарх Доминикович. Что вы, нет.

Явление двадцать первое

Александр Петрович выходит из своей комнаты. Все бросаются к нему.

Аристарх Доминикович. Александр Петрович!
Пугачев. Товарищ Калабушкин!

Явление двадцать второе

В комнату вихрем влетает Раиса Филипповна.

Раиса Филипповна. Вот вы где мне попались, товарищ Калабушкин. Отдавайте сейчас же пятнадцать рублей.
Александр Петрович. Вы зачем же при людях, Раиса Филипповна?
Раиса Филипповна. А зачем же вы шахеры-махеры делаете? Вы меня обманули, товарищ Калабушкин. Вы надули меня со своим Подсекальниковым. Для чего я дала вам пятнадцать рублей? Чтобы он из-за этой паскуды застреливался? Вы мне что обещали, товарищ Калабушкин? Вы его для меня обещали использовать, а его Клеопатра Максимовна пользует.
Виктор Викторович. Виноват! Как такое – Клеопатра Максимовна? Вы же мне обещали, товарищ Калабушкин.
Отец Елпидий. Вы ему обещали, товарищ Калабушкин? А за что же я деньги тогда заплатил?
Александр Петрович. А скажите, за что вы, товарищи, платите, если вы покупаете лотерейный билет? За судьбу. За участие в риске, товарищи. Так и здесь, в данном случае с Подсекальниковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26