По мысли Королева, на орбиту должна была выходить вся выгоревшая верхняя ступень ракеты -- мы можем называть эту ступень и второй и третьей, памятуя, что первая ступень состояла как бы из двух. В верхней части этой ступени, примыкавшей к капсуле, размещались и приборный отсек, и вся система ориентации по Солнцу, от которой зависел обратный вход в атмосферу, и пневматические устройства, и ряд антенн. В результате, хотя на орбиту приходилось выводить вес в 4725 килограммов, возвращаемая капсула весила всего 2400 килограммов и, таким образом, размеры парашютной системы могли быть дополнительно уменьшены. Этим уменьшением Королев, однако, не злоупотреблял. Он хотел дать кораблю парашюты такого размера, чтобы в случае отказа катапульты космонавт мог бы приземлиться и вместе с кораблем, оставшись при этом в живых. По поручению Королева "главный конструктор по обеспечению жизнедеятельности в космосе" Воронин провел срочные испытания по парашютированию собак в контейнерах, напоминающих проектируемый корабль. Собаки сбрасывались с парашютами разных размеров, и, в конце концов, определился тот минимальный размер площади парашютного купола, который давал космонавту возможность пережить спуск в капсуле.
Эта человечная предусмотрительность Сергея Королева оправдалась самым драматическим образом осенью 1964 года, о чем будет рассказано дальше.
К маю 1960 года была готова первая 20-двигательная ракета. Собственно, главных двигателей у нее было не 20, а 21, потому что один двигатель с тягой в 11 тонн принадлежал верхней ступени. Когда при осмотре этой ракеты один из сотрудников Королева, мой знакомый, обратил внимание Главного конструктора, что общее число двигателей составляет 21, Королев, по его словам, невесело усмехнулся и ответил в чисто русской манере:
-- Ну, хорошо, что не двадцать два, а то перебор был бы!
Ракета вывела на орбиту макет космического корабля, но на землю этот макет не вернулся. Что-то не сработало в тормозной ракетной системе, и корабль остался на орбите. По команде с Земли удалось потом отделить капсулу от последней ракетной ступени, но большего достичь не сумели. (Макет находился на орбите спутника Земли до октября 1965 года, когда стал тормозиться верхними слоями атмосферы и, обгорев, упал в океан.)
Это очень обеспокоило Королева, и он сейчас же посадил группу конструкторов за разработку независимой бортовой системы включения ТДУ -тормозной двигательной установки. Будущие космонавты получали возможность в случае необходимости включать ТДУ сами. И опять-таки будущее подтвердило дальновидность этой меры, как мы увидим из следующей главы.
Второй космический корабль был запущен как только подоспел следующий экземпляр ракеты -- 19 августа 1960 года. В нем находились два "космонавта" -- собачки Белка и Стрелка. Я присутствовал на пресс-конференции в Академии наук СССР, когда академик Василий Парин и биолог Олег Газенко "представляли" этих животных корреспондентам после успешного полета. Помню, как две симпатичные дворняжки смирно стояли на полированном столе в своих элегантных попонках, а вокруг сверкали "блицы" фотографов, стрекотали кинокамеры. Возможно, конечно, что Белка и Стрелка получили перед пресс-конференцией дозу чего-нибудь успокаивающего, но все равно было видно, как хорошо "воспитаны" были четвероногие космонавты.
И действительно, им уделялось громадное внимание. Дело в том, что людям, которых должны были отправить в космос на точно таких же кораблях-спутниках, предстояли исключительно тяжелые испытания. Начать с того, что две первых ступени ракеты -- проще сказать, все ее двадцать двигателей -- включались на старте одновременно. Таким образом, перегрузки на нижней ветви активного участка траектории были больше, чем у ракет обычной конструкции -- например, у американских. Кроме того, в конце полета предстояло принудительное катапультирование -- операция, мягко говоря, не очень комфортабельная, особенно для космонавта, только что пережившего невероятное физическое и нервное напряжение в опасном полете. Я сам много лет занимался парашютным спортом, сделал в общей сложности 207 прыжков. Но те два прыжка, которые я начинал катапультированием, останутся неприятным воспоминанием на всю мою жизнь. А ведь я катапультировался не с космического корабля, несущегося с огромной скоростью и занимающего в момент катапультирования произвольное положение, а со сравнительно безопасного самолета-тренажера; и не после тяжелой физической и моральной нагрузки, а после хорошего отдыха.
Как видите, значение собак в полетах космических кораблей было огромно. Группа космической медицины Академии медицинских наук СССР -- позже превращенная в Институт космической медицины -- и главный конструктор по обеспечению жизнедеятельности в космосе Воронин составили объединенную программу экспериментов над животными. По этой программе предстояло выполнить исследования и наблюдения над собаками, побывавшими в пяти-шести полетах. Вслед за собаками было рекомендовано отправить в полет человекообразную обезьяну -- и в Сухумском обезьяньем питомнике уже были отобраны кандидаты в "космонавты". Но эту программу -- кстати говоря, первую сколько-нибудь научную программу, разработанную в СССР для выполнения в космосе, -- осуществить было не суждено.
Как всегда, тревога пришла из Америки. Там было объявлено, что суборбитальные полеты с человеком на борту состоятся весной 1961 года. И моментально начался переполох. Пересмотреть все программы! Ускорить! Нажать! Отменить все эксперименты, не связанные прямо с полетом человека!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49