Кору дерева испещряли глубокие темные линии, и по ним к самым корням сбегала вода, но, вглядевшись, Танкред понял, что вода эта алая, цвета крови.
Пылающая листва дерева сдержанно шелестела, рождая ту самую мелодию, которая позвала Танкреда в путь, и, слушая ее, мальчик с каждым мгновением ощущал, как на него нисходит удивительный покой. Нет, буря по-прежнему жила в его душе, но теперь Танкред знал, что властен над ней, а не она над ним. Он наконец-то стал хозяином своему дару.
Постояв на озаренной поляне, он двинулся обратно, но, прежде чем углубиться в лес, обернулся. Таинственный свет угас, песня смолкла. Дерево исчезло.
– Я подогрела тебе ужин, – сказала мама, когда Танкред вернулся в кухню.
– Что там такое было? – поинтересовался отец.
– Дерево, пап. Алое дерево, и оно… ну как будто пело, то есть шелестело, но очень мелодично, я в жизни ничего подобного не слышал.
Мистер Торссон сощурился.
– Слыхал я о таком дереве, как же, – задумчиво прогудел он. – Матушка рассказывала мне о нем в детстве, но, разрази меня гром, подробностей не помню. Одно только помню точно: она говорила, будто дерево и есть Алый король.
– Наш предок! – вскричал Танкред.
– Ой, а у меня мигрень прошла, – удивленно сообщила миссис Торссон.
Танкред просиял.
– Завтра увижусь с ребятами, – решительно сказал он.
– Давно пора, – отозвался отец. После ужина он принялся наводить порядок в комнате, и вскоре к нему зашла мама со стопкой чистой одежды и постельного белья. Она объяснила, что припрятала все это на время «бурного приступа».
– Ты сейчас гораздо лучше выглядишь, – ласково сказала она. – Даже волосы и то больше дыбом не стоят, надо же!
– Мне и самому гораздо лучше, – заявил Танкред.
Спал он в ту ночь глубоко и крепко, как никогда, а проснувшись, с радостью обнаружил, что матрас и одеяло и все прочее в кои-то веки никуда не улетели за ночь. Танкред умылся, оделся и поспешил к завтраку, который прошел в самой мирной атмосфере. Миссис Торссон расхрабрилась и даже подала яичницу с ветчиной на фарфоровых тарелках, которые, как выяснилось, были припрятаны до лучших времен.
А Чарли до самого вечера ведать не ведал о возвращении Танкреда. Каково же было его изумление, когда он разложил учебники на столе в Королевской комнате и тут влетел Габриэль и выпалил:
– Угадай, кого я сейчас видел! Танкреда! Собственной персоной!
Чарли потрясенно уронил учебник и от счастья улыбнулся от уха до уха.
– Да ты что! Вот здорово!
Оба еще ахали и ухали и прыгали от радости, когда в Королевскую комнату, хромая, приплелся кислый Аза. Бинты с него уже сняли, но руки у рыжего оборотня все равно были в шрамах и ссадинах.
– Чего это вы развеселились? – недовольно процедил он.
– Так, приятные новости, – беспечно бросил Чарли.
В комнату подтянулись остальные одаренные: сначала Эмма, которая устроилась рядом с Чарли, затем Манфред и за ним хвостиком Билли и, наконец, Лизандр с Танкредом.
– Привет, Тан! – хором сказали Чарли и Габриэль.
– Как хорошо, что ты вернулся! – с чувством добавила Эмма.
Танкред и рта раскрыть не успел, как Манфред сердито сказал:
– А ну замолчать и все за уроки. Танкред и Лизандр, вы опоздали.
– Извини, приятель, – с улыбкой ответил Танкред.
– Я тебе не приятель, – огрызнулся Манфред.
– Хорошо, извини, Манфред, – мирно ответил Танкред.
Такой ответ, кажется, разгневал юного Блура еще больше. Он злобно глянул на Танкреда, но не придумал, к чему еще придраться, и промолчал.
Билли Гриф подобострастно засматривал ему в лицо.
– Твоя подружка заболела, да? Мне так жаль! – пропищал он, явно подлизываясь.
– Что-о? – окрысился Манфред.
– Я про Зелду, – робко пояснил Билли. – Зелду Добински.
– Какая она мне подружка, эта мымра! – Манфред замахнулся, примериваясь дать ему подзатыльник. – И вообще, Гриф, не суй нос не в свое дело, целее будешь!
– Хорошо, как скажешь, – униженно закивал Билли.
Вскоре все погрузились в работу, и, хотя в Королевской комнате царило сосредоточенное молчание, от напряжения оно, как раньше, в отсутствие Танкреда, уже не звенело – Чарли чувствовал это. Наоборот, дышалось легко, как после отгремевшей грозы. «Да, – подумал Чарли, – нас теперь пятеро, а их – всего-то трое. С Доркас, конечно, непонятно, потому что никто не знает, в чем ее дар». Он покосился на Доркас, которая даже уроки делала с легкой полуулыбкой. Ладно, будем считать, что она занимает нейтральную позицию, так спокойнее.
Мальчик поднял глаза на портрет Алого короля. А вдруг вместо государя ему опять явится дерево? Интересно, а получилось бы у него, Чарли, проникнуть в эту картину? И удалось бы поговорить с королем?
Голос Манфреда вернул его с небес на землю.
– Бон, хватит в облаках витать, за это пятерок не ставят! Ну-ка, за работу.
– Да-да.
Чарли уже готов был отвести взгляд от портрета, как вдруг уголком глаза уловил какое-то движение, точно за спиной у короля возникла некая смутная тень. Мгновенно забыв о Манфреде, он всмотрелся внимательнее, и точно – то была тень, и очертания ее делались все четче, пока наконец Чарли не различил лицо под темным капюшоном. Мальчику отчего-то подумалось, что эта зловещая тень отделяет его от Алого короля и ни за что не подпустит ближе и не позволит им побеседовать.
– Ты что, Бон, после уроков остаться захотел? – с нажимом спросил Манфред, приподнимаясь на стуле.
– Нет! Извини, я просто… просто задумался, у меня домашнее задание сегодня особенно трудное. – Чарли демонстративно принялся рыться в учебнике.
– Трудное – так трудись, – буркнул Манфред.
Чарли пришлось волей-неволей последовать его совету, и до восьми он не отрывался от уроков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74