о, если Ты есть, если Ты су-
ществуешь и сила небесная в Твоих руках, прости меня, может и не заслу-
жил я милость Твою, но не оставь, помоги, сотвори чудо, ниспошли ра-
дость, свет и покой добрым утром, чтобы силы прибыли у Наташи, вдохнове-
ния дай профессору, проследи за его ножом, спокойствия и внимательности
дай всем врачам и сестрам, пронеси беду мимо, пронеси...
И так весь вечер.
И так всю ночь.
И так все утро.
На работе я будто забылся. Да и ждать было больше нечего - все равно,
как мне объяснили в больнице, операция начнется в десять, раньше двенад-
цати в справочной известий не будет.
Лика подняла телефонную трубку:
- Вас слушают...
И очень странно, недоуменно посмотрела в мою сторону:
- Тебя, Валерий.
Сердце оборвалось.
Я взял трубку.
Голос Наташи:
- Это я.
- Наташка?! Что?! Что случилось?..
- Да успокойся ты, - рассмеялась она. - Просто операцию отменили.
Крови нет, понимаешь?
- Как нет? Почему?
- Не привезли. Должны были с утра привезти, но почему-то не было.
Именно моей группы.
- Ну, и как же теперь?
- Через неделю.
- Значит... Значит, мы?..
- Да, да, да. Я даже договорилась, меня отпускают на субботу и воск-
ресенье.
- Женимся! - заорал я в трубку.
- Ага, - счастливо засмеялась Наташа. - Кстати, тебе полагается три
дня за свой счет.
Нет, все-таки жизнь непредсказуема, но идет по своим, неведомым нам
законам. Плетет свои нити судьба, и только по прошествии лет удивляешься
- неужели было, а ведь могло быть совсем иначе. А оказывается, не могло
быть иначе, должно было быть и произошло именно так и никак по-другому.
Я уже не помню сейчас, в какой горячке я пытался сообразить, каким обра-
зом организовать все - свадьба все-таки, но потом мы с Наташей посовето-
вались, и получилось следующее: Марина, Наташина подруга, даст нам ключи
от своей квартиры на два дня, а в воскресенье, после загса, мы устраива-
ем небольшой обед у моих родителей.
Для очень узкого круга.
Только для своих.
Глава двадцать восьмая
--===Свое время===--
Глава двадцать восьмая
Вечером, в пятницу, мы с Наташей переступили порог Марининой квартиры. Я
поставил сумки к стенке, а Наташа расстегнула черную шубку и спустила на шею
вязаный платок.
- Вот мы и дома, - улыбнулся я и чмокнул ее в щеку. - С приездом!
Дома...
Странное ощущение охватило нас - это был не наш дом, но скоро у нас
будет такой же, однокомнатный со своей дверью, которая укроет нас, со
своими стенами, которые защитят нас, со своими окнами, сквозь которые
нам, только нам будет светить солнце.
Мы ходили по квартире, все время вместе, здесь нам предстояло прожить
три дня и две ночи - хотя бы на это время она стала нашим домом, и мы
знакомились с безмолвно окружающими нас предметами, как хозяева волшеб-
ного замка со своими добрыми слугами: здравствуй, чайник, какой же ты
горячий и бурлящий, обжигающе нетерпеливый, спасибо тебе за крепкий аро-
матный кофе...
Мы касались руками стен и портьер, словно хотели сказать каждому
предмету: теперь мы - твои хозяева, я и он, я и она, и если ты телеви-
зор, то будь добр, развлекай нас, пока тебя не выключили, а если ты
люстра, то, пожалуйста, свети, пока тебя не погасили... А сколько лука-
вого ожидания в глазах у девушки на этом эстампе, она закусила губами
травинку, эстамп так и называется "Травинка"...
Все осмотрев, мы сели на тахту, я обнял Наташу за плечи.
Стало слышно урчание труб центрального отопления, негромкая музыка за
стенкой слева, чьи-то шаги сверху и неясный шум улицы через приоткрытую
форточку.
- Ну, вот, расселась, - опираясь на мое колено, Наташа попыталась
встать. - Ты же, конечно, голодный, а что же это за хозяйка, у которой
мужик не кормлен.
- Сядь, - удержал я ее. - А лучше ложись. Ты отдыхай, я сам все сде-
лаю, что надо. Ты только скажи что?
- Сам. Все сам. Нет уж. Обознатушки-перепрятушки. Ты меня, пожалуйс-
та, не лишай моего маленького счастья - готовить тебе, стирать тебе,
гладить твои рубашки. Иди-ка лучше вымой руки и всегда-всегда слушайся
меня.
- Тогда я сумки разберу.
- Не надо, Валера, ты не сумеешь, принеси-ка их сюда, а лучше сразу
на кухню. Мне еще больничное белье надо простирнуть...
... Белоснежная скатерть, ровно укрывшая овальный стол, большие плос-
кие тарелки с картиной живописных развалин старого замка, тарелки с та-
кой же картинкой, но поменьше, ложки, ножи, вилки тяжелого темного в ме-
таллической вязи мельхиора, хрустальные рюмки, посверкивающие радугой,
бокалы цветного стекла на тонких ножках, зеленые, как молодая трава,
салфетки, салатница, горшочки с тушеным мясом, бутылка красного вина,
свечи...
Я разлил вино по бокалам, взялся за свой и поднял его.
Наташа ожидающе улыбалась, счастье двумя свечами сияло в ее глазах.
- Послезавтра ты станешь моей женой, Наташа, сядем мы с тобой за сва-
дебный стол вместе с родителями и друзьями... И много, наверное, будет
тостов, напутствий, советов, и может случиться так, что не будет у нас с
тобой такой вот минуты, как сейчас, когда я тебе смогу сказать глав-
ное... Я люблю тебя, Наташа, я счастлив... Я счастлив, потому что я те-
перь не одинок... Когда рухнула моя мечта стать кинорежиссером, когда я
попал в противотуберкулезную больницу, когда оказалась чужой мне Тамара,
когда сын мой Сережка фактически лишился отца - все это, удар за ударом,
загоняло меня в беспросветный тупик одиночества... Конечно, есть родите-
ли, есть друзья, есть добрые хорошие люди, есть книги, картины и музыка,
которые спасли меня, но теперь есть у меня ты, дорогой мой человек, лю-
бимая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64