Возможно ли это?
А если и возможно, попробуй-ка возьми на себя роль верховного
судьи и, осуждая бескомпромиссным прокурором мелочность чужого
эгоизма, не станешь ли одновременно великодушным адвокатом сво-
его собственного "я"? И тогда тебе станет тоскливо, подумал Виктор.
Тоскливо от того, что, ох, как далеко не всегда великие идеалы руко-
водят людьми в их каждодневной суматошной жизни. И от того, что
мудрость - результат прошлых ошибок, которые исправить уже нельзя.
Виктор встал, не спеша дошел до машины, посидел у открытого
окна и снова тронулся в путь. Спустился вниз с Ленински
гор и покатил по набережной, мимо Окружного железнодорожного
моста, под насыпью которого, на другом берегу Москва-реки сияли
купола Новодевичьего монастыря, пересек реку по Бородинскому
мосту и опять двинулся по набережной в сторону Центра междуна-
родной торговли.
В этом Центре когда-то велись переговоры с одной иностранной
фирмой на предмет покупки лицензии на режимы прокатки трудно-
деформируемых сплавов и в этих переговорах участвовал как специа-
лист Виктор. Переговоры кончились ничем - в конце концов было
принято решение закупить партию готовой катаной стали, потому что
оказалось, что рассчитать подобный режим могла и лаборатория Вик-
тора - зачем же тогда покупать лицензию - а вот гарантии того, что
сталь будет получена с заданными свойствами, не было.
Тогда Виктор убедился, какая же это непростая наука - внеш-
няя торговля. Развеялась его иллюзия, что купить-продать в между-
народном бизнесе - это, примерно, то же, что и сделка на колхозном
рынке. При этом Виктор воочию увидел людей, которые ворочали
миллионами, получая зарплату вдвое меньшую, чем он сам.
Но до Центра международной торговли Виктор не стал доби-
раться, свернул направо и выехал к зоопарку. Найдя место, где мож-
но было оставить машину, Виктор вошел на территорию зоопарка и
присел на скамейку около большого пруда.
Белые и черные лебеди величаво рассекали ставшую от утренних
холодов уже прозрачной воду, утки сбивались в стаю и время от
времени с треском рвущегося на ветру полотна взлетали, делая два-
три тренировочных круга над зоопарком. В середине ж
пруда, на небольшом островке, рядом со сколоченным из зеленых
досок домиком сидели, спрятав головы под крыло, те утки, которые,
очевидно, не собирались подвергать себя опасностям дальнего пере-
лета, а предпочитали перезимовать здесь, за пазухой большого
города.
Глядя на этих цивилизованных птиц, Виктор подумал о том, что
они изменили своей природе, своему вечному инстинкту и, скорее
всего, встали на путь прямого вырождения. Не понимая этого, ко-
нечно. Они избрали то, что легче далось сегодня - вот также посту-
пают многие люди. Но люди отличаются от уток тем, что знают, что
будет завтра, что завтра их не будет, а сегодня надо трудиться для тех,
кто придет на их место завтра.
В этом весь смысл жизни, вся ее диалектика. И если ты не по-
нимаешь этого или начинаешь жить только ради себя, то тогда и воз-
никает та самая двойственность существования от необходимости
натянуть маску искренности, благородства, честности на лицо своего
эгоизма.
По такой же схеме, подумал Виктор, возник и так долго сущест-
вовал союз троих: Антон-Марина-Виктор. Союз-маска свободных от
каких-либо обязательств людей, единственным принципом которых
было: мое желание - закон!
Виктор вспомнил, как он вел планомерную осаду Люси, притво-
ряясь то бесшабашным оптимистом, то убитым горем сиротой, то
безнадежно влюбленным, как он предлагал Люсе стать ее рабом,
но... только на время их встреч, и как он все-таки добился своего... и
жестоко за это поплатился.
В конце такой схемы, по которой существовал триумвират, все-
гда стоит тупик. Также, как в деле Марчука, который доказывал, что
можно повысить производительность агрегатов на тридцать процен-
тов, и нашлись же люди, поддержавшие его идею. Где сейчас этот
Марчук? Все давным-давно о нем забыли, а если и вспоминают, то
как об анекдоте, а ведь этот анекдот, может быть, составил смысл
целой жизни этого человека.
Двойственность начинается с первой лжи, подумал Виктор.
Может быть, не с первой лжи, но с главной лжи, со лжи в глав-
ном. А когда же я дрогнул, сознательно солгал себе в первый раз?
В самый трудный момент своей жизни...
- А какие же мы хорошенькие, какие сладкие. А вот мы тут ся-
дем, отдохнем, вот на этой скамеечке, здесь и солнышко как раз
светит, - услышал Виктор женский воркующий голос.
Виктор сидел, закинув голову навстречу нежаркому осеннему
солнцу, закрыв глаза и надвинув кепочку на лоб. Он открыл глаза и
увидел молодую мамашу в очках, в сиреневой пуховой шапочке, в
зеленом приталенном пальто и черных резиновых ботиках. Она
склонилась над детской коляской, мерно ее покачивая, а потом при-
села рядом с Виктором.
- Господи, Таисия! - удивился Виктор.
Таисия неторопливо повернула голову, посмотрела на Виктора и
поздоровалась так, словно они расстались только вчера:
- Привет.
- Не признал сначала, - заговорил Виктор. - Я же тебя в очках
никогда не видел.
- Что же я по-твоему девка молодая, на выданье, и буду очки
таскать, как старуха? - посетовала она на непонятливость Виктора. -
Сейчас я уже замужняя, можно и носить. Близорукость у меня. С дет-
ства. Уже около минус пяти. Говорят, операции сейчас делают, ис-
правляют глаза, не слышал?
- Слышал. Есть даже специальный институт микрохирургии
глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60