Люся знала, что она хотела, и знала, что добьется этого.
Михаил почувствовал силу ее убежденности и непоколебимость
ее решения. Он действовал в изменившихся обстоятельствах так,
словно не существовало всего того, что им предшествовало.
Он уже решительно искал пути, как обеспечить безопасность,
комфорт и сохранность здоровья и Люси, и их будущего наследника.
Михаил предложил Люсе на время пожертвовать и своей работой,
аспирантурой. Он отказался от поездки в Чимкент.
Но все это позже...
И Люся восприняла как должное его запоздавшие заботы и са-
ма предложила Михаилу следующий вариант: начиная с декретного
отпуска, она уезжает в Москву, а Михаил продолжает свою работу.
Так оно и получилось. И хотя сама Люся не настаивала на том,
чтобы Михаил был в Москве во время родов, и хотя после появления
на свет сына Михаил все-таки приехал в Москву и преподнес Люсе
старинное кольцо, передаваемое в его семье по наследству, Люся где-
то совсем в глубине души не ощущала Михаила как действительно
близкого ей человека, тем более, что все ее помыслы и чувства занял
Денис.
Сын для Люси стал не только предметом естественных материн-
ских забот и нежности, Люся безрассудно, суеверно, по-животному
боялась за его здоровье.
Михаил вернулся в Москву, поступил в аспирантуру, окончил ее,
защитил кандидатскую диссертацию - все это оставляло Люсю внут-
ренне равнодушной. Сын, прежде всего, сын, главное - это сын. И в
этом Люся находила полную поддержку со стороны своих родителей.
А уж они души не чаяли во внуке и приняли на себя все заботы по
его воспитанию.
Денис рос, не зная отказа ни в чем, и в своем пятилетнем возрас-
те уже твердо усвоил, что в семье главная - это его мама, потом деда,
деда иногда даже главней, а бабушка и папа - хорошие, но не главные.
Эти годы пролетели для Люси как вереница дней, то радостных,
когда у Дениса было все в порядке, то тревожных, когда Денис болел
корью или другими детскими болезнями. Течение Люсиного вре-
мени было плавным и размеренным, без бурных водоворотов и мелких
перекатов, но постепенно Люся поняла, что жизнь ее проходит, а че-
го-то главного, значительного, кроме, конечно, рождения сына, так с
ней и не произошло.
18
- Странно, Вика... Как мне с тобой спокойно, естественно...
Словно легкое дыхание... Помнишь, есть рассказ у Ивана Бунина с
таким названием?
- Помню, - ласково сказал Виктор.
Люся приятно удивилась тому, что она так непринужденно по-
делилась с Виктором сокровенным. Она и сама не ожидала от себя
такого откровения, ей казалось, что она не сумеет говорить на эту
тему с чужим человеком...
Значит, Виктор - ей не чужой...
На самом деле Люсин монолог был раздумьем о самой себе - на-
стало время подводить итоги, оглянуться на прошлое, ответить ис-
кренностью на искренность. И опять сладкое предчувствие охватило
ее, ведь она столько лет ждала своего счастья, неужели сбудется?
Люся встала, покружилась в вальсе по комнате, схватила Вик-
тора за руку и потащила к окну. Она стояла радостно-возбужденная, с
блестящими глазами, крепко сжимала руку Виктора и жадно рас-
сматривала панораму, открывающуюся из окна. А он смотрел на нее.
- Что у тебя здесь видно? Рассказывай, - потребовала она весело.
- Не молчи давай.
- А из этого окна телебашенка видна, - тихо засмеялся Виктор.
- Из другого из окошка площадь Красная немножко.
Люся стремительно, всем телом развернулась к Виктору.
- Сам сочинил?
Виктор видел только ее сияющие глаза, которые в первый раз
взглянули на него четыре месяца назад, когда он распахнул дверь
своей квартиры. Тогда глаза ему сказали: "Вы мне нравитесь..." Те-
перь эти глаза говорили ему: "Как это хорошо, что я вам нравлюсь..."
- Сам, - ответил Виктор. - Когда ремонт закончил.
- Хороший стишок, молодец, - похвалила Люся и осторожно по-
гладила Виктора по левой щеке. - А она у тебя больше не болит?
Виктор опять рассмеялся. И мягко прижал своей рукой ее руку к
щеке.
- Нет. Только если простужусь или когда очень сильно нерв-
ничаю, то начинает что-то подергиваться внутри.
- И совсем-совсем ровное у нас лицо, - рассматривала Люся Вик-
тора.
Он наклонился к ней, но Люся плавно его отстранила и высвобо-
дила руку:
- Не шали.
Виктор и не собирался шалить. Он ощущал светлый, радостный
покой и лениво, даже подсознательно подумал о том, что сейчас никак
нельзя спешить, иначе все можно испортить, и поэтому только любо-
вался Люсей, которая уже стояла у стены с масками.
- Больше всего мне вот эта нравится, - Люся кивнула головой на
одну из масок. - Только страшная она... Даже нет, не страшная, а
просто видно, как ей больно, и поэтому хочется ее погладить, чтобы
она улыбнулась.
Это была последняя, сделанная Виктором маска. Та самая, кото-
рую они с Марком и Петровым разглядывали перед тем, как Виктор
попал в больницу, после чего и разошлись их пути.
- Ты лучше меня погладь, - предложил Виктор. - А я тебе улыб-
нусь.
- Тебя можно не баловать, это даже вредно, и потом ты и так
весь светишься, - отрицательно мотнула головой Люся. - А вот ее...
- Хочешь, возьми ее себе? - спросил Виктор.
Он знал, что это его лучшая работа, его гордость, но, как ни
странно, предлагал ее Люсе от всей души. И тут в спокойный, замк-
нутый мир их встречи незримо вошло внешнее бытие, которое суще-
ствовало помимо них, где-то за пределами этой комнаты, но крепко
держало их судьбу в своих руках. И Виктор, и Люся одновременно
подумали, что Люсе придется объяснять Михаилу, откуда у нее эта
маска, а значит, лгать, а это совсем обесценит подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60