А Михаил все чаще стал отлучаться в служебные командировки -
его гоняли по ним как молодого бездетного специалиста.
Кончилось все это первой и последней, по-настоящему крупной и
серьезной ссорой между Люсей и Михаилом.
В тот день Люся сидела за столом и проверяла тетрадки своих
учеников. Нудная, почти механическая работа требовала от нее в то
же время напряженного внимания - учителю нельзя пропустить допу-
щенную ошибку. И в какой-то момент Люся сама того не заметила
как оторвалась от тетрадей и стала смотреть в окно, уныло слезящееся
каплями дождя. Она слышала, как в комнату вошел Михаил, но не
обернулась. Михаил снял плащ, повесил его на шестиштыревую ве-
шалку, прибитую тут же у двери, переобулся в домашние тапочки и
подошел к Люсе.
Обычно она хоть как-то реагировала на его приход, а тут сдела-
ла вид, что полностью погружена в проверку тетрадей. На самом
деле она просто уставилась в одно слово, аккуратно выведенное дет-
ской рукой, - "хоум", что означало в переводе с английского "дом".
Люся не видела этого слова и не понимала его значения, а по звукам,
казавшимся столь ощутимыми в тишине комнаты, ясно представляла
себе, что делает Михаил.
Он постоял за ее спиной, потом тихо подошел к платяному шка-
фу, скрипнула дверца, переоделся в спортивный костюм, глухо грох-
нув вешалкой по задней стенке шкафа, и снова остановился сзади
нее.
Пауза не могла быть бесконечной, раздражение мутной ленивой
волной вскипело в Люсе и она откинулась на спинку стула. И тут Ми-
хаил положил ей на руки, как ребенка, букет хризантем.
Они пахли мокрым холодком и легкой земляной затхлостью.
Люся прижала цветы к груди и обернулась. Раздражение на
мгновение стихло, словно удивленно затаилось. Михаил сел рядом на
кровать.
- Ты голодный? - спросила Люся, разглядывая цветы. - И где ты
их достаешь?
- Спасибо, я сыт, - последовательно ответил на ее вопросы Миха-
ил. - Я поел на заводе, вполне сносно. А цветы... Бабка какая-то к про-
ходной приходит, приносит то астры, то хризантемы.
- Может быть, я тебя все-таки покормлю? - спросила Люся безо
всякого желания, и цветы ей почему-то показались уже не подарком,
они потеряли ореол своей таинственности, от них даже пахло не мок-
рым холодком, а затхлостью старческих рук.
- Спасибо, я же сказал, что не хочу есть, - чуть удивился Михаил,
он не любил повторять дважды одно и то же.
- А как у тебя на работе? - Люся положила цветы на край стола.
- Рассказывай...
- Дела?.. - пожал плечами Михаил. Хотя на первых порах по при-
езде в Ленинград Люся заставляла Михаила описывать свой рабочий
день, он выдавал ей только точную, но сухую информацию без лич-
ной эмоциональной оценки, и поэтому Люся давно перестала интере-
соваться его служебными делами.
В данном случае вопрос насторожил Михаила, но поскольку
речь зашла о работе, он счел возможным использовать момент и
осторожно добавил:
- Наверное, придется ехать в Чимкент...
- Опять? - в упор посмотрела на него Люся. - Ты же только что
оттуда...
- Десять дней как, - уточнил Михаил. - Звонили. Автоматика ба-
рахлит. Ты знаешь, тут есть какая-то необъяснимая закономерность -
пока сам сидишь рядом, то все в порядке. Стоит уехать, как все ку-
вырком. Правда, когда я там сижу, то проверяю каждый шаг экс-
плуатационников. Уверен, что и сейчас можно легко найти причину
неполадок. Но искать ее надо мне - за меня этого никто не сделает.
Думаю, за неделю управлюсь. Плюс дорога.
- У тебя каждый раз на неделю, а выходит на две, если не боль-
ше, но уж во всяком случае не меньше.
- Это же работа, - миролюбиво сказал Михаил. Подобные раз-
говоры с Люсей случались и раньше. - Ты пойми, мы задумали на
заводе и делаем по идее очень красивую вещь, а Чимкент согласился
ее испытать, может быть, даже внедрить, если получится, я тебе уже
объяснял это. Что же теперь бросать все на полпути? Нелогично. Я
понимаю, что скучновато тебе одной... Можешь сходить в Русский
музей в воскресенье, пока меня не будет. Там выставка икон из за-
пасников открывается. У нас экскурсия будет от завода, записать
тебя?
- Холодно мне, Миша, - Люсей овладела тупая апатия и уста-
лость. - И тошнит...
- Ты, наверное, съела что-нибудь несвежее, - насторожился Ми-
хаил. - Давай вызовем врача.
- Да я их сроду не любила и знать не хочу, - нехотя покачала голо-
вой Люся. Ей уже стало тошно не столько физически, сколько от
бессмысленного, как ей казалось, разговора. В то же время остано-
виться она не могла.
Накопилось.
- Зря, - сказал Михаил. - Специалист есть специалист. Посмот-
рят, сделают анализы, найдут причину.
- А что ее искать?.. Есть причина, Мигуэль, есть, - Люся неожи-
данно для себя самой назвала Михаила Мигуэлем на испанский ма-
нер, но это ее не рассмешило, а наоборот, придало какую-то горькую
торжественность ее словам.
- Впрочем, это неважно, - с равнодушным видом добавила она. -
Не имеет значения...
Настало время встревожиться Михаилу. Но он не потерял самооб-
ладания, а стал методично докапываться до истины, как и привык
это делать, решая чисто производственные задачи.
- Как неважно? Как не имеет значения? - пытливо переспросил он.
- Значит, ты знаешь причину, но не говоришь.
- Да не хочу я ничего говорить, отстань от меня, - уже со звонкой
слезой в голосе сказала Люся.
- Кому же говорить, как не мужу? - настаивал Михаил. - Если
не говоришь, значит, не доверяешь. Почему?
- Умному мужу и говорить не надо. Сам догадаться должен. Или
сообразить.
- Предположить, вычислить я могу, конечно, но гадать не могу и
не умею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60