ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
шум-то производили мужчины — вот как и теперь.
Ибо барышня Улликова пользовалась всеми привилегиями модной дамы в обоих смыслах слова, то есть не только как дама, задающая тон в модах, но и как дама, сама находящаяся в моде. После своего выступления на празднестве у Моура она одевалась только в туалеты из Парижа, а кто эти туалеты оплачивал, было, как говорится, секретом полишинеля. Удивительно, однако, что возмущение этим обстоятельством было почти незаметно, вернее, оно не вело к последствиям, в силу которых барышню следовало бы отлучить от общества; этому препятствовало положение всесильного Моура. Но, с другой стороны, барышне не совсем и прощалось. Вообще проблема подобного рода встала перед пражским обществом впервые. И решена она была вот как.
Нел и мы упомянули о былом господстве Тинды над дамами северо-восточной Праги, то для более точного определения ее теперешнего положения следует добавить, что то была королева, которой дамы хотя и не отказывали в надлежащих почестях,— в этом смысле господство Тинды распространилось даже на всю Прагу,— но которая впала в немилость у дамского двора; причем немилость эту не выказывали явно, она была понятна.только ей самой и дамам, да еще глазам, не страдающим куриной слепотой.
О, не будь мистер Моур признанным королем всего региона, о котором речь, все было бы иначе! А так борьба велась средствами тихими со стороны дамства, шумными со стороны Тинды, вот как сейчас; ее оживленная беседа с «патрициями», почти совсем покинувшими кружок «патрицианок», воспринималась ими как победа Тинды, о которой нельзя было определенно сказать — невеста ли она, любовница ли Моура или же будущая оперная дива, протежируемая всемогущим Моуром. То есть всем было известно, что Тинда не любовница его, это знали даже барышни Колчовы, хотя и не допускали этого; того же мнения, то есть, что это не исключено, придерживалось и большинство дам.
Одним словом, положение в обществе Тинды Улли-ковой было неопределенным, и если в свое время, в семейном кругу, тетушка Рези говаривала, что презрительная грубость, сказанная кем-либо о других,— надежнейший признак его собственного уровня, то что бы она сказала теперь, когда прозвище «Турбина», изобретенное для Тинды девицами Колчовыми, сделалось общераспространенным? Теперь только и слышишь «Турбина» да «Турбина», особенно с тех пор, как в газетах стали появляться рекламные объявления акционерного общества «Турбина», занимающие полполосы!
«Вон она, Турбина!» — можно было услышать, или еще так: «Кто эти две дамы в левой ложе у самой сцены?» — «Да вы что, с луны свалились? Это же Тин-да с Тончей, а господин позади них — чешско-американский миллионер Моур, известный финансист и меценат!»
Мужчины решили сложную проблему Тинды куда проще и естественней. Они поняли и приняли ее особое положение как положение начинающей актрисы, а так как им было яснее ясного, что это положение со временем может смениться положением невесты мистера Моура, то в массе своей мужчины из общества сделались придворными льстецами Тинды в самом изысканном и галантном смысле, где бы она ни появлялась.
Это было заметно особенно сегодня, когда самый популярный и в делах общества весьма осведомленный журналист опубликовал к завтрашнему выступлению барышни Улликовой на сцене Национального театра одну из самых своих остроумных «бесед», в которой очень деликатно, но и весьма прозрачно намекнул на уговор между мистером Моуром и юной дебютанткой, сняв тем самым запрет с разглашения этого, как он выразился, «самого современного и наиболее драматического романа новейшего времени,— чье преимущество перед написанным и состоит в том, что он разыгрывается у нас на глазах».
Как это было пикантно, и для автора, и для читателей «Беседы» — иметь возможность и право приблизиться к обоим героям, к этому «гениальному чешскому изобретателю и финансовому гению, этому удивительному и поистине грандиозному воплощению «американского дядюшки» чешского народа, который вернулся из Нового Света на родину за... тетушкой»,— писал остроумный «собеседник», присовокупляя, что «завтрашний вечер решит нечто большее, чем судьбу артистических лавров самой очаровательной пражанки нашего века и счастия чешского Креза с золотым сердцем: решится еще и то, получит ли постоянное гражданство в Чехии, в Праге состояние, равное, по уверениям посвященных, по меньшей мере трети всех чешских капиталов в чешских кредитных учреждениях!»
За этим следовало еще несколько тонких намеков на благородство мистера Моура, который всеми силами, всем своим влиянием старается воплотить этот замысел в жизнь, а также на импонирующий духовный облик молодой дамы, которая, «в конфликте долга (?) актрисы или супруги миллиардера (?) принимает не такое решение, какое приняли бы тысячи завидующих ей (?) девиц 1, но предоставляет решение самой судьбе». Завтрашний приговор судьбы станет, несомненно, событием, равное которому вряд ли случалось или случится за целые десятилетия существования пражского общества».
«Собеседник» этот, хоть и был признанным любимцем дам, не завоевал для Тинды сердца не то что тысяч, но даже и тех трех десятков «завидующих ей девиц», которые сидели неподалеку от нее на веранде спортивного клуба «Патриций» во время финального матча на Кубок благотворительности, презентованный мистером Моуром.
Ничто не указывало на то, что Тинда замечает это, или что это как-то ее затрагивает, или что она сознает героическую роль, отведенную ей в сем литературном. Весело, не экономя драгоценный металл своего голоса — в упомянутой «беседе» металл этот, в изящной антитезе, противопоставлялся драгоценному металлу, коим обладает Моур,— она отвечала молодым и старым «патрициям», заключавшим пари с мистером Моуром об исходе завтрашнего вечера, причем американец предлагал невероятно высокие ставки против себя самого, что и молодым, и старым «патрициям» казалось необыкновенно «американиш» (тоже словечко и сегодняшней «Беседы»).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Ибо барышня Улликова пользовалась всеми привилегиями модной дамы в обоих смыслах слова, то есть не только как дама, задающая тон в модах, но и как дама, сама находящаяся в моде. После своего выступления на празднестве у Моура она одевалась только в туалеты из Парижа, а кто эти туалеты оплачивал, было, как говорится, секретом полишинеля. Удивительно, однако, что возмущение этим обстоятельством было почти незаметно, вернее, оно не вело к последствиям, в силу которых барышню следовало бы отлучить от общества; этому препятствовало положение всесильного Моура. Но, с другой стороны, барышне не совсем и прощалось. Вообще проблема подобного рода встала перед пражским обществом впервые. И решена она была вот как.
Нел и мы упомянули о былом господстве Тинды над дамами северо-восточной Праги, то для более точного определения ее теперешнего положения следует добавить, что то была королева, которой дамы хотя и не отказывали в надлежащих почестях,— в этом смысле господство Тинды распространилось даже на всю Прагу,— но которая впала в немилость у дамского двора; причем немилость эту не выказывали явно, она была понятна.только ей самой и дамам, да еще глазам, не страдающим куриной слепотой.
О, не будь мистер Моур признанным королем всего региона, о котором речь, все было бы иначе! А так борьба велась средствами тихими со стороны дамства, шумными со стороны Тинды, вот как сейчас; ее оживленная беседа с «патрициями», почти совсем покинувшими кружок «патрицианок», воспринималась ими как победа Тинды, о которой нельзя было определенно сказать — невеста ли она, любовница ли Моура или же будущая оперная дива, протежируемая всемогущим Моуром. То есть всем было известно, что Тинда не любовница его, это знали даже барышни Колчовы, хотя и не допускали этого; того же мнения, то есть, что это не исключено, придерживалось и большинство дам.
Одним словом, положение в обществе Тинды Улли-ковой было неопределенным, и если в свое время, в семейном кругу, тетушка Рези говаривала, что презрительная грубость, сказанная кем-либо о других,— надежнейший признак его собственного уровня, то что бы она сказала теперь, когда прозвище «Турбина», изобретенное для Тинды девицами Колчовыми, сделалось общераспространенным? Теперь только и слышишь «Турбина» да «Турбина», особенно с тех пор, как в газетах стали появляться рекламные объявления акционерного общества «Турбина», занимающие полполосы!
«Вон она, Турбина!» — можно было услышать, или еще так: «Кто эти две дамы в левой ложе у самой сцены?» — «Да вы что, с луны свалились? Это же Тин-да с Тончей, а господин позади них — чешско-американский миллионер Моур, известный финансист и меценат!»
Мужчины решили сложную проблему Тинды куда проще и естественней. Они поняли и приняли ее особое положение как положение начинающей актрисы, а так как им было яснее ясного, что это положение со временем может смениться положением невесты мистера Моура, то в массе своей мужчины из общества сделались придворными льстецами Тинды в самом изысканном и галантном смысле, где бы она ни появлялась.
Это было заметно особенно сегодня, когда самый популярный и в делах общества весьма осведомленный журналист опубликовал к завтрашнему выступлению барышни Улликовой на сцене Национального театра одну из самых своих остроумных «бесед», в которой очень деликатно, но и весьма прозрачно намекнул на уговор между мистером Моуром и юной дебютанткой, сняв тем самым запрет с разглашения этого, как он выразился, «самого современного и наиболее драматического романа новейшего времени,— чье преимущество перед написанным и состоит в том, что он разыгрывается у нас на глазах».
Как это было пикантно, и для автора, и для читателей «Беседы» — иметь возможность и право приблизиться к обоим героям, к этому «гениальному чешскому изобретателю и финансовому гению, этому удивительному и поистине грандиозному воплощению «американского дядюшки» чешского народа, который вернулся из Нового Света на родину за... тетушкой»,— писал остроумный «собеседник», присовокупляя, что «завтрашний вечер решит нечто большее, чем судьбу артистических лавров самой очаровательной пражанки нашего века и счастия чешского Креза с золотым сердцем: решится еще и то, получит ли постоянное гражданство в Чехии, в Праге состояние, равное, по уверениям посвященных, по меньшей мере трети всех чешских капиталов в чешских кредитных учреждениях!»
За этим следовало еще несколько тонких намеков на благородство мистера Моура, который всеми силами, всем своим влиянием старается воплотить этот замысел в жизнь, а также на импонирующий духовный облик молодой дамы, которая, «в конфликте долга (?) актрисы или супруги миллиардера (?) принимает не такое решение, какое приняли бы тысячи завидующих ей (?) девиц 1, но предоставляет решение самой судьбе». Завтрашний приговор судьбы станет, несомненно, событием, равное которому вряд ли случалось или случится за целые десятилетия существования пражского общества».
«Собеседник» этот, хоть и был признанным любимцем дам, не завоевал для Тинды сердца не то что тысяч, но даже и тех трех десятков «завидующих ей девиц», которые сидели неподалеку от нее на веранде спортивного клуба «Патриций» во время финального матча на Кубок благотворительности, презентованный мистером Моуром.
Ничто не указывало на то, что Тинда замечает это, или что это как-то ее затрагивает, или что она сознает героическую роль, отведенную ей в сем литературном. Весело, не экономя драгоценный металл своего голоса — в упомянутой «беседе» металл этот, в изящной антитезе, противопоставлялся драгоценному металлу, коим обладает Моур,— она отвечала молодым и старым «патрициям», заключавшим пари с мистером Моуром об исходе завтрашнего вечера, причем американец предлагал невероятно высокие ставки против себя самого, что и молодым, и старым «патрициям» казалось необыкновенно «американиш» (тоже словечко и сегодняшней «Беседы»).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133