— В противном случае я вряд ли находила бы особое удовольствие в том, чтобы по два раза на дню появляться в твоей тени; и если б ты была так же откровенна, как я, мы могли бы договориться.
С этими словами барышня Фафрова, не поднимая руки с колен, раскрыла свою ладонь, столь экономным образом предлагая подруге скрепить пакт рукопожатием. Но Тинда и пальцем не пошевелила.
— Судя по тому, что говорит инженер Моур...— начала было Тонча.
— Господи, что же он говорит?! — Тинда оживилась, обеими ладонями обхватила руку Тончи.
— Тсс, он возвращается,— бросила та (громкий топот Моура, всякий раз заставлявший подозревать, что таким способом он старается компенсировать недостаток роста, уже раздался в сенях зоуплновской «резиденции»), и, прижав к колену три соединенные руки, шепотом Тонча добавила: — Договорились.
Но на пороге дома — после соревнования в вежливости с инженером Моуром, которого она во что бы то ни стало желала пропустить вперед,— взорам обеих приятельниц предстала тетушка Рези со своим лорнетом, через который она принялась методически изучать обстановку. Лишь после длительного изучения тетушке будто удалось наконец узнать свою племянницу, и она бросилась к автомобилю, издавая нечленораздельные возгласы восторга. Искушенное ухо барышни Фафровой тотчас уловило плаксивый оттенок этих возгласов, равно как и фальшивое отчаяние многолетней пестуньи, которую оторвали от дорогой питомицы и лишили возможности встречаться с нею даже случайно. Действительно, после своей интересной свадьбы тетушка виделась с Тиндой только по поводу второго, полускандального — Маниного — бракосочетания, которое опять заставило говорить о фирме «Уллик и Комп.». Сейчас тетушка Рези явно не имела ничего против небольшого раута прямо здесь, на тротуаре.
От такого намерения ее не отвратило бы даже учтиво-холодное Тиндино «целую ручку, тетушка»; но, расхвалив приятность езды на машине — «право, Тиндинька, как должны тебе завидовать все дамы» и т. д.,— пани Папаушеггова прямо спросила, сколько мест в автомобиле, внушив Тонче подозрение, что пани директорша желает прокатиться с ними. Не исключено, что нечто подобное пришло в голову и прекрасной племяннице, ибо сомнения, что именно взгляд Тинды и легкий наклон ее корпуса вперед побудили мистера Моура произнести, как всегда, чревовещательно. Скрипнул рычаг скоростей, и машина тронулась.
Но даже за те секунды, что мистер Моур подносил два пальца к своей канадской шапке бобрового меха, а обе барышни прощались с тетушкой своим «целую руку», та успела-таки вставить сенсационное сообщение, правда, состоящее всего лишь из нескольких слогов, зато чрезвычайно важное. Первые два слога этого сообщения прозвучали громко:
— Маня...
Последующие слоги не прозвучали вообще, ни громко, ни шепотом, ни даже одним дыханием, но были изображены мимикой, впрочем весьма выразительной, ибо в этом приняли участие и нос тетушки, и глаза ее, и брови. Этой беззвучной мимики было вполне достаточно, чтобы обе барышни поняли ее смысл: «...в положении».
Надо полагать, что волнение обеих приятельниц, особенно сильное у Тинды, было достаточно заметным, чтобы отвлечь внимание многочисленных зевак, сгрудившихся при виде автомобиля у окон, от несколько неделикатной по отношению к тетушке поспешности отъезда.
— Бедная Маня! — не удержалась Тинда.
— А что случилось? — спросил мистер Моур, и его подбородок заходил по дуге, ибо он поворачивал голову от одной барышни к другой.
— Позволительно ли спросить, мистер, что вы делали там наверху? — перебила Тинда вопросом вопрос.
Доблестная Мальва никогда не упускала случая выказать свое, хотя и весьма ограниченное, знание английского языка; и она, покраснев до корней волос, успела ответить:
— А! — сказал инженер, но тотчас опомнился.— Я пригласил на сегодняшний вечер вашу сестру, миссис Зоуплну, и ее супруга, мистера Зоуплна. Я не ошибся, он действительно работает ассистентом в моей обсерватории, весьма проворный парень.
— А пани Папаушеггову вы тоже позвали? Я разглядела у нее в руке два пригласительных билета,— молвила Тинда.
Если это та дама, от которой мы только что отъехали, то я пригласил и ее с мужем — каждому полагается отдельный билет. Весьма почтенная дама.
— Нас будет много вечером?
— Да, сегодня у меня будет очень много гостей.
Спустя некоторое время, значительно понизив голос,— верный признак внутреннего жара — американец сказал:
— Мисс Тинда Уллик, сегодня вам предстоят два испытания — одно утром, на роль оперной примадонны, второе вечером, на роль миссис Моур.
Мысли Тинды витали бог знает где, и теперь она удивленно воззрилась на Моура; тут-то мысли ее разом вернулись на землю, как стая голубей к голубятне, взор ее стал осмысленным, и она спросила:
— Как это понимать, мистер Моур?
— При испытании на роль примадонны должны стараться понравиться вы — при экзамене на роль миссис Моур мы оба должны стараться понравиться друг другу.
— Пан инженер! — вскричала Тинда.— Значит, вы уже наперед знаете, что утром я провалюсь, раз предлагаете мне вечером вступительный экзамен на роль вашей жены? Знаете, не очень-то это деликатно, разве что по американским понятиям... Держать экзамен на хозяйку дома!
— О, прошу прощения,— Моур не терпел нападок на Америку.— При лондонском дворе репетировали даже похороны королевы Виктории, естественно, без трупа.
— Вы очень любезны, мистер,— сухо сказала Тинда.— Если я провалюсь в театре, то вечерний экзамен в вашей резиденции обойдется и без моего трупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133