— Этой цели служит малый телескоп, укрепленный вот здесь, возле окуляра рефрактора.— Под его руками, ворочавшими разные рычаги, телескоп немного отклонился в одну, потом в другую сторону.— Так... Вот он, Юпитер, во всем своем величии, со всеми своими четырьмя лунами. Теперь только сфокусировать и пустить в ход часовой механизм, который поведет телескоп за звездой с надлежащей коррекцией, и можно начать наблюдение. Прошу!
Он указал на кресло перед окуляром рефрактора.
Маня села, и едва заглянула в окуляр — все ее возбуждение утихло; быть может, справиться с ним ей помогло и то, что глаза ее теперь нашли укрытие. Поразительное зрелище — огромный диск Юпитера, этой невероятно увеличенной точки на небосводе,— на долгое время полностью захватило ее.
— Среднее расстояние Юпитера от Солнца составляет сто четыре миллиона семьсот тысяч миль,— продолжал доктор Зоуплна со страдальческим оттенком в голосе, совсем близко от ее уха: он все еще смотрел в малый телескоп.
Маня, пропуская мимо ушей ученую лекцию, принялась самостоятельно изучать планету, представшую ее взору в возвышенном и трагическом немотстве со своими темными поперечными полосами, со своей раскаленностью, притушенной земной атмосферой.
Девушка ощутила нечто вроде космической тоски земного создания, столь резко приближенного на половину расстояния от Земли до крупнейшей планеты Солнечной системы. Однажды она уже испытала нечто подобное, и разом вспомнилось ей, когда это было.
Как-то, совсем еще маленьким ребенком, она вместе с няней смотрела ночью из своей детской комнаты в мансарде их сазавской виллы на большой, но далекий пожар; тогда она безутешно расплакалась...
В эту минуту Арношт — кажется, впервые сегодня,— прямо обратился к ней:
— Заметили вы в северо-западной четверти диска Юпитера крошечную, совершенно круглую черную точку? Словно мушка на щеке красавицы! — В голосе доктора обозначилась улыбка.— Это тень одной из четырех лун Юпитера. В том месте, куда она падает, наблюдалось бы солнечное затмение. Сама же луна, отбрасывающая эту тень, находится справа от Юпитера в виде большой яркой звезды, и приблизительно через три минуты с секундами она наползет на диск и вскоре исчезнет на его фоне. Это самое интересное, а сегодня и единственное зрелище, которое я могу с некоторой надеждой на успех показать вам.— Новая попытка улыбнуться.— Соблаговолите следить, я буду считать...
И наступила полная тишина, только тяжелый маятник часового механизма отщелкивал секунды.
Маня, привыкшая к работе с микроскопом, сразу отыскала упомянутые подробности, и зрелище того, как черная тень на лике Юпитера, продвигаясь налево, тянет за собой из черной космической ночи светлую свою плоть, а та все ближе подплывает к мягко сияющему краю планеты, поглотило ее своим необычайно напряженным воздействием.
— Минута,— проговорил доктор Зоуплна. У Мани кровь стала подниматься к голове.
Ей казалось — она избранная очевидица невероятно важного небесного действа, хотя Арношт, гораздо тише, чем прежде, рассказывая о времени обращения спутников Юпитера, пояснил, что это интересное явление — самое обычное для Юпитера, ибо повторяется примерно тридцать раз в месяц.
«Но то, что вижу я своими глазами с такого далекого и высокого места над Прагой, происходит только раз, и никогда больше не повторится!» — подумала Маня.
— Две! — сказал Зоуплна.
Сердце Мани сильно заколотилось — так бывало с ней в минуты нарастающего волнения; спутник Юпитера, явственно для глаза, движением куда более заметным, чем движение минутной стрелки, приближался к краю огненного диска.
— А пятно, темно-красное эллипсовидное пятно, которого сейчас коснулась тень...
— Доктор! — перебила его Маня и тотчас поправилась:— Пан доктор!
Зоуплна сразу замолчал, потом неуверенно откликнулся:
— Да?..
Следя за тонкой черной полоской, еще отделявшей планету от ее луны, Маня с неподдельным стеснением в груди спросила:
— Разве совсем уж исключено, что движение небесных тел предопределяет судьбы людей, нас, земных жителей?
Молчание.
Потом Арношт сердито произнес:
— Удивляюсь, как образованный человек, докторант медицины, может задавать подобный вопрос астроному девятнадцатого века!
— В данном случае спрашивает женщина,— грустно возразила девушка.
Пауза.
— И эта женщина,— страстно заговорила она,— убедит этого астронома, что в промежуток между тем мгновением, когда коснутся друг друга эти два небесных тела, и тем, когда малое полностью утонет в большом...
— ...что случится примерно через полминуты...
— ...решится судьба двух людей, которые вместе наблюдают этот феномен — по крайней мере, судьба одного из них... И вот настало первое из этих мгновений...
— Три! — совершенно спокойно произнес Зоуплна. «Так-так-так»,— отстукивал часовой механизм, вмонтированный в цоколь, на котором установлен рефрактор инженера Моура.
В этот миг спутник соприкоснулся со своим властелином — и величайшая планета Солнечной системы вдруг как бы обрела физиономию, гротескное, ужасное, насмешливое лицо с маленькими глазками, одним черным — тень,— другим сверкающим и грозно выпученным — сама Луна I.
Целых пятьдесят секунд Юпитер всасывал и наконец всосал в себя свою Луну; теперь оба его ока, черное и сверкающее, смотрели до глупости спокойно и медленно ползли влево.
— Решилось! — вскричала Маня и, смеясь каким-то ненатуральным смехом, быстро встала.
Мимо Зоуплны, выпрямившегося от малого телескопа, она прошла к стене, где стоял бронзовый бюст мецената с золотой подписью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133