— Господи! — пробормотал Иенсен. — Ну и акул же здесь!То и дело одно из лезвий скрывалось, над волнами взвивался хвост, и в воде начинало что-то сильно бурлить. Капитан И. ван Тох вдруг неистово заметался по берегу, изрыгая проклятия и грозя кулаками в сторону акул. Наступили короткие тропические сумерки, и над островом всплыла луна; Иенсен взялся за весла и приблизился к берегу на расстояние одного фарлонга. Капитан сидел на скале и цыкал: тс-тс-тс. Что-то шевелилось вокруг него, но что именно — нельзя было различить.«Похоже на тюленей, — подумал Иенсен, — только тюлени ползают иначе».«Это» выплывало из воды между скалами и топало по берегу, раскачиваясь из стороны в сторону, как пингвины. Иенсен бесшумно погрузил весла в воду и подъехал к капитану на полфарлонга. Ага, капитан что-то говорил, но сам черт не разобрал бы, что именно; видимо, по-малайски или по-тамильски. Он размахивал руками, как будто бросал что-то этим тюленям (но это не были тюлени, как убедился Иенсен), и тараторил не то по-китайски, не то по-малайски. В этот момент весло выскользнуло у Иенсена из рук и шлепнулось в воду. Капитан поднял голову, встал и сделал шагов тридцать к воде; блеснул огонь, раздался треск: капитан палил из браунинга прямо по шлюпке. Почти в то же мгновение в бухте зашумело, забурлило, послышался плеск, словно в воду прыгала тысяча тюленей. Но Иенсен и Гудмундсон уже налегли на весла и погнали свою шлюпку за ближайший выступ с такой быстротой, что только ветер свистел в ушах. Возвратившись на судно, они никому не обмолвились ни словом. Да, северяне умеют молчать! К утру вернулся капитан; он был хмурый и злой; но не произнес ни звука. Только когда Иенсен помогал ему подняться на борт, две пары голубых глаз обменялись холодным пытливым взглядом.— Иенсен, — сказал капитан.— Да, сэр.— Сегодня отплываем.— Да, сэр.— В Сурабае получите расчет.— Да, сэрИ все. В тот же день «Кандон-Бандунг» вышел в Паданг. Из Паданга капитан И. ван Тох отравил своему правлению в Амстердам посылку, застрахованную на тысячу двести фунтов стерлингов. И одновременно — телеграфную просьбу о годичном отпуске: настоятельная необходимость ввиду состояния здоровья и тому подобное. После этого капитан слонялся по Падангу, пока не нашел человека, которого искал. Это был дикарь с Борнео, даяк, которого английские туристы нанимали иногда, чтобы полюбоваться своеобразным зрелищем охоты на акул; даяк работал еще по старинке, вооруженный одним только длинным ножом. Он был, по видимому, людоед, но имел твердую таксу: пять фунтов за акулу, кроме харчей. На него было страшно смотреть: обе руки, грудь и бедра ободраны кожей акулы, а нос и уши украшены акульими зубами. Звали его Шарк Акула (англ shark).

.С этим даяком капитан И. ван Тох отправился на остров Танамаса. 2. Пан Голомбек и пан Валента — Пан Голомбек и пан Валента. — Голомбек Бедржих (р. в 1901), Валента Эдуард (р в 1901) — коллеги Карела Чапека по газете «Лидове новины», издававшейся в городе Брно; авторы ряда очерковых книг и романов.

Стояло засушливое редакционное лето, когда ничего, ну то есть ровно ничего не происходит, когда не делается политика и нет никакой европейской ситуации. Но даже и в такое время читатели газет, лежащие в агонии скуки на берегах каких-нибудь, вод или в жидкой тени каких-нибудь деревьев, деморализованные жарой, природой, деревенской тишиной и вообще здоровой и простой жизнью в отпуску, ждут (хотя и терпят каждый день разочарование), что хоть в газетах появится что-нибудь новенькое, освежающее — например, убийство, война или землетрясение, словом — Нечто; когда же ничего этого не оказывается, они потрясают газетой и с ожесточением заявляют, что в газетах ничего, ровно ничего нет, и вообще их не стоит читать, и они не будут больше на них подписываться.А тем временем в редакции сиротливо сидят пять или шесть человек, ибо остальные коллеги в отпуску и тоже яростно комкают газетные чисты и жалуются, что теперь в газетах нет ничего, ровно Ничего А из наборной приходит метранпаж и укоризненно говорит: «Господа, господа, у нас еще нет на завтра передовой…»— Тогда дайте… ну, хотя бы эту статью… об экономическом положении Болгарии, — говорит один из сиротливых людей.Метранпаж тяжело вздыхает.— Но кто же ее станет читать, пан редактор? Опять во всем номере не будет ничего «читабельного».Шестеро осиротевших поднимают взоры к потолку, словно там можно найти нечто «читабельное».— Хоть бы случилось Что-нибудь, — неопределенно произносит один из них.— Или если бы… какой-нибудь… увлекательный репортаж, — перебивает другой.— О чем?— Не знаю.— Или выдумать… какой-нибудь новый витамин, — бормочет третий.— Это летом-то? — возражает четвертый. — Витамины, брат, это для образованной публики, такое больше годится осенью…— Господи, ну и жара!… — зевает пятый. — Хорошо бы что-нибудь про полярные страны.— Но что?— Да так что-нибудь. Вроде этого эскимоса Вельцля Вроде этого эскимоса Вельцля — Вельцль Ян (р. В 1868), по происхождению чех, провел большую часть своей жиэии в странствиях. Переменив ряд профессий, он оказывается в качестве золотоискателя, рыбопромышленника и торговца за Полярным кругом, в Сибири и на Аляске и на некоторое время становится главой племени эскимосов. В 1928 году Вельцль возвращается на родину, где его устные рассказы о пережитых приключениях производят сенсацию. Бедржих Голомбек и Эдуард Валента «открыли» Вельцля для литературных кругов Брно. В конце 20-х и начале 30-х годов чешский писатель и журналист Рудольф Тесногледек… а затем Голомбек и Валента издали ряд книг о путешествиях Вельцля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13