.. Да!.. И у нас… вы понимаете какая история?.. у нас, Василий Иванович, будет два ребенка… сын и дочь… Больше не надо, Василий Иванович.
– Отчего же не надо?.. – удивился Василий Иванович.
– Много детей – много расходов… И многие ученые говорят, что много не надо… Двух довольно, Василий Иванович… Вы непременно пожалуйте ко мне на свадьбу. Мне очень приятно, Василий Иванович, видеть вас на свадьбе. И когда вы увидите, Василий Иванович, как хорошо жениться на благородной девице, вы подумаете, подумаете – и тоже женитесь на благородной девице… Nicht wahr , Василий Иванович?
Но Василий Иванович пребывал в меланхолии и мрачно тянул шампанское, по-видимому, не обнаруживая намерения последовать совету Карла Карловича.
– О, вам непременно надо жениться и иметь парочку детей. И вы тогда всегда будете в хорошем духе и всегда будете иметь хороший аппетит, Василий Иванович! – прибавил Карл Карлович и добродушно залился смехом, видимо, довольный своими словами.
– Не стоит привязываться к людям – вот что я вам скажу, Карла Карлыч! – вдруг проговорил Василий Иванович с видом мрачного философа.
– Как не стоит? Я позволю спросить, Василий Иванович, почему не стоит? – взволнованно возразил доктор, принимая обиженный вид. – Кажется, моя невеста стоит… Фрейлейн Амалия…
– Да что вы все: фрейлейн Амалия да фрейлейн Амалия, Карла Карлыч! – вспылил Василий Иванович. – Я не трогаю фрейлейн Амалию… Я знаю, что она достойная девушка… Я не про фрейлейн Амалию, Карла Карлыч!
– О, извините, Василий Иванович!.. Я не понял… Я думал, вы хотите сказать, что не стоит жениться на фрейлейн Амалии. Я немножко пьян, Василий Иванович!
– Я не про фрейлейн Амалию… Женитесь себе с богом, Карла Карлыч, и будьте счастливы… Я, кажется, не завистливый человек… Я вообще говорю, что не стоит привязываться к людям! Лучше, знаете ли, подальше от них… Пусть говорят что хотят… Черт с ними!..
Карл Карлович вытаращил от изумления глаза. Что это с Василием Ивановичем? Положим, он выпил сегодня лишнее, но никогда он, добродушный Василий Иванович, и после шампанского не высказывал такого мрачного взгляда на людей.
– Вы привязались, положим, к человеку, полюбили, думали – хороший, добрый человек, а он вдруг окажется свинья – вот что обидно, Карла Карлыч… Понимаете?
Но Карл Карлович не понимал и хлопал глазами.
– Не то обидно, что вас обманули… да… что за ваши услуги вас же назвали дуракам… Понимаете: ду-ра-ком! Положим, и это обидно. Но бог с ним!.. Главное, обидно, Карла Карлыч, что человек окажется форменный подлец… Вот что больно! – с грустью воскликнул Василий Иванович, выпивая по этому случаю новый бокал.
И, помолчав, он продолжал:
– Хорошо-с! Ну поступи так какой-нибудь человек нашего возраста, Карла Карлыч… Оно все не так обидно… А то вдруг: молодость… так сказать, начало жизни… и подлость, – повторял грустно Василий Иванович, начиная немного заплетать языком.
– Но зачем же любить фальшивого человека! – воскликнул Карл Карлович. – Вы извините, Василий Иванович, а это неблагоразумно… да! О, я никогда не любил фальшивого человека. Я прежде узнаю, какой человек со всех сторон. Меня не обманет фальшивый человек. О нет!..
И, принимая вдруг сосредоточенно-озабоченный вид, Карл Карлович таинственно прибавил, понижая голос:
– Я догадался, Василий Иванович. Вы хотите маскировать… Вы, верно, любили одну фальшивую девицу, и она обманула такого благородного человека! И вы вспомнили и… стали не в духе… Но я прямо говорю: она неблагородно поступила!.. Да! Извините – неблагородно, Василий Иванович! И я бы пошел и сказал ей: «Сударыня! Вы неблагородно поступили с честным человеком!» И забыл бы фальшивую девицу, а полюбил бы благородную девицу, Василий Иванович!..
– Девицу?! Какую девицу? – воскликнул Василий Иванович, недоумевая. – Женщины, Карла Карлыч, лучше мужчин…
– Так вы не про девицу?.. – удивился Карл Карлович. – По-ни-маю! У вас, верно, был фальшивый друг, Василий Иванович?
– Друг?! Друг – великое слово, Карла Карлыч!.. «Положи живот за други своя»… Друг!.. Был у меня давно друг… Платоша Осетров… Это был друг!.. Еще с корпуса… Но он потонул, Карла Карлыч… Катался на катере… налетел шквал… не успели отдать шкотов, и катер перевернуло…
– И ваш друг не умел плавать…
– Платоша Осетров не умел плавать?! – воскликнул Василий Иванович, бросая на доктора недовольный взгляд. – Плюньте тому в рожу-с, Карла Карлыч, кто вам скажет, что Платоша Осетров не умел плавать-с! Он был первый пловец! Пять раз, бывало, обплывал вокруг корабля… Да-с…
– О, я не знал, Василий Иванович! – успокаивал доктор.
– То-то, я вижу, что не знали… Он зацепился кортиком за уключину и потому погиб, бедный!.. Подумайте – молодой мичман, всего двадцать лет и погиб из-за кортика… Да-с!.. Вот это был друг, настоящий друг! И с благородными правилами человек. Простыня человек… душа чистая… С тех пор не было у меня друга!
– Так про кого же вы говорили, Василий Иванович?..
– Про кого я говорил?..
Имя Непенина чуть было не сорвалось с языка. Но Василий Иванович вдруг спохватился и дипломатически заметил:
– Я вообще говорил, Карла Карлыч… Я вспомнил один анекдот, Карла Карлыч… Не со мной – нет… С моим знакомым! – продолжал Василий Иванович, чувствуя все-таки потребность поговорить о своей обиде.
– Анекдот?.. Ну, очень рад, очень рад! – весело воскликнул Карл Карлович. – А я смотрю: вы не в хорошем духе и с таким сердцем говорили… я и подумал: неужели у Василия Ивановича был фальшивый друг?.. И мне было очень неприятно, что у вас был фальшивый друг… Я, конечно, не имею права, Василий Иванович, быть вашим другом… О, знаю, что вы меня не можете считать другом… Но я очень много уважаю вас, Василий Иванович… Постойте, Василий Иванович… Позвольте мне вам сказать, как я уважаю и ценю вас, Василий Иванович… Я немножко выпил, но могу сказать… И вот что я вам скажу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28