– Мне не составило бы большого труда сразу же послать своего человека в Ахетатон, и он уже давно вернулся бы обратно и привез грамоту от Май.
Тутмос возбужденно ходил по комнате. В каменоломнях все прошло гладко, и он даже не предполагал, что здесь ему придется столкнуться с препятствиями. (А может быть, все-таки в глубине души он этого боялся?)
Аба подождал, пока гость немного успокоится, а потом сказал в примирительном тоне:
– Может быть, удастся найти какое-нибудь обоюдное решение. Я, пожалуй, смогу позволить тебе увезти мать. А за Эсе ты сможешь приехать в другой раз, когда Май даст тебе грамоту.
«Так, значит, дело в девушке! Надо было мне это раньше предвидеть!» мелькнуло в голове Тутмоса. Вслух же он только сказал:
– Неужели ты думаешь, что мне больше нечем заниматься, кроме как плавать вниз и вверх по реке между Оном и Ахетатоном?
– Ну, если ты сам не хочешь за ней приехать и у тебя нет никого, кого бы ты мог послать вместо себя, то оставь ее у меня. Ей будет здесь хорошо. Я возьму ее в жены! И если ты согласен, то мы сейчас же можем заключить брачный контракт и решить все остальное, что к этому относится. И тебе это будет выгодно! Ты же ее ближайший родственник по мужской линии, а я обещаю не поскупиться.
«Может быть, он уже убедил девушку дать свое согласие, – подумал Тутмос, и чувство горечи переполнило его душу. – Эсе – и этот человек со шрамом! – Его затрясло при одной мысли, что они могут быть вместе. – Ну а если ее прельстило то положение, которое она займет, став его супругой. А вдруг… он обманул и соблазнил ее!..»
– Мы спросим девушку, – сказал Тутмос упавшим голосом, – и если она согласна, то мне не нужно никакого выкупа.
– Ты собираешься ее спрашивать? – засмеялся Аба. – С каких это пор у девушек стали спрашивать, хотят они замуж или нет?
«Так, значит, он от нее ничего не добился», – решил Тутмос, и эта мысль успокоила его.
– Я пойду и приведу писца, – продолжал Аба. – А ты все же подумай о выкупе за невесту!
– С этим человеком тебе не удастся договориться, – сказал Гем, сопровождавший Тутмоса и присутствовавший при разговоре.
– Мне тоже так кажется, – согласился Тутмос, глядя прямо перед собой.
– Тебе так дорога эта девушка? – спросил Гем.
– Конечно! Ведь она дочь моей сестры! Разве я могу бросить ее на произвол судьбы? – горячо ответил Тутмос, но почувствовал, что его ответ правдив только наполовину.
– Тогда есть только один путь. Ты задержи Абу, а я сбегаю на корабль и приведу наших людей. Нам будет не трудно найти обеих женщин и доставить их на судно. Или, может быть, ты боишься, что Аба набросится на тебя, когда поймет, что его провели?
– Нет, я не боюсь! Но не лежит у меня сердце к обману.
– Но ведь тебе все равно не удастся договориться с Абой по-хорошему. У нас нет другого выхода!
Тутмос остался один и погрузился в свои тяжелые размышления. Вошла служанка с хлебом и вином.
– Пей, господин! – сказала она приветливо и наполнила чашу. Управляющий просил тебе передать, что задержится еще ненадолго.
«Вино из Буто, – подумал Тутмос, разглядывая красное искристое вино. Поместье он привел в запустение, но для себя привозит вино; пиво, видимо, пришлось ему не по вкусу!» Тутмос не прикоснулся ни к вину, ни к еде.
Время идет медленно, но Тутмоса радует каждая лишняя минута ожидания. Чем позже придет Аба, тем меньше времени останется на переговоры. И все же его охватывает беспокойство. А что, если Аба ушел не за писцом, а для того, чтобы спрятать куда-нибудь девушку? Тутмосу стоило большого труда остаться на месте и не броситься искать Эсе и мать. Но он убедил себя, что его появление в усадьбе может испортить все дело. От волнения Тутмос все же выпил чашу вина, даже не почувствовав его вкуса.
Наконец возвратился Аба. Он и на самом деле привел с собой писца.
– Я тут подумал, – сказал Тутмос, – и решил, что так все-таки не положено делать. Хотя Эсе и дочь моей сестры, но, как ты верно заметил, я не вправе распоряжаться ее судьбой, пока она остается рабыней и работает в царском поместье. Если ты не счел возможным отпустить ее со мной, то какое же я имею право выдать ее за тебя замуж?
Аба растерянно посмотрел на Тутмоса.
– Но ведь этим, – сказал он наконец, – мы не нанесем поместью ущерба! Напротив! Эсе будет следить за работницами. Она лучше, чем я, разбирается в женской работе. От этого хозяйство только выиграет.
– Но не слишком ли она молода для этого? Будут ли работницы повиноваться ей? – перебил его Тутмос.
– Конечно будут, если ее слова подкрепит мой бич!
– Знаешь что? – с трудом сдерживая себя, продолжал Тутмос. – Поедем лучше с нами в Ахетатон и расскажем обо всем Май. Решение, которое он примет, будет окончательным.
– Мне ехать в Ахетатон?! – зарычал Аба. – Ты что думаешь – только ты, скульптор, дорожишь своим временем? Ты думаешь, что я могу неделями отсутствовать и это не принесет вреда хозяйству? Да имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, каковы здесь люди, как трудно слуге Атона заставить работать это ленивое Амоново отродье?
Удар по лицу не мог бы подействовать на Тутмоса сильнее, чем эти слова!
– Слуга Атона! – пробормотал он. – Аба смел назвать себя слугой Атона! Горе нам, если все слуги Атона таковы!
К счастью, он произнес эти слова так тихо, что управляющий их не расслышал.
– Что ты еще хочешь придумать? – сказал Аба разгневанно. – С меня хватит! Договор будет заключен, даже если ты и откажешься его подписать! Это твое дело! Кем, пиши: «Аба, сын Уба-Онера, берет Эсе, дочь…» Как звали ее отца, Тутмос?
– Я не знаю.
– Как можешь ты не знать, как звали мужа твоей сестры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78