Время, которое я провел у власти, оставляет во мне лишь упреки к самому себе. Я не был истинным покровителем и защитником моего народа, много драгоценного времени ушло на пустое чванство. Внутри меня был хранитель моего счастья, но в своем ослеплении я не заметил его яркого света.Я ничего не принес в мир, и кроме человеческих немощей, ничего не унесу.Я знаю, что мне не суждено спасение, и с ужасом жду мучений, которые меня ожидают.Хотя я твердо верю в милосердие и доброту Бога, все же, оглянувшись на свои деяния, боюсь, и страх этот преследует меня, Голова моя клонится под тяжестью лет, и ноги отказываются служить.Дыхание мое ослабевает, а с ним и надежда. Я совершил многочисленные преступления, и не знаю какое наказание меня ожидает. Власть над народами — великий дар Божий.Я поручаю тебя, и твою мать, твоего сына, моего внука милости Божией, а сам ухожу… Агония смерти быстро приближается… Одипаре, твоя мать, ухаживает за мною во время болезни и хочет умереть со мною, но высшей мудростью всему назначено свое время, а она с нашими желаниями не считается.Я ухожу, но все, что я сделал худого или хорошего, это сделал для тебя.Никто не присутствовал при расставании своей души с телом, но я чувствую, как моя покидает меня».В таких выражениях великий император прощался с сыном, передавая ему трон.Подробный осмотр мечети Аурензеба навеял на меня воспоминания о главных чертах этого великого государя, о его преступлениях и о его заслугах… Но, впрочем, и у других монархов Азии были в большом ходу и яд, и кинжал, и измена.До возведения мечети Аурензеба брамины уверяли, что Шива, охраняющий священный город, не допустит, чтобы его оскорбили появлением чужих богов и крови животных. Но сколько они ни протестовали, а мало-помалу старинные мечети выросли рядом с храмами Шивы, и кровь животных льется каждый день.Мусульмане совсем не заботились о том, оскорбляют они религиозное чувство побежденных или нет, и резали животных, которых они употребляют в пищу, без всяких церемоний, прямо на улице.Чуть не на каждом углу они устроили открытые мясные лавки, в которых на длинных жердях висели тощие куски мяса, покрытые тысячами мух.Некогда убийство животного не рукою жреца и не для жертвоприношения вызвало бы целое возмущение в благочестивом городе, но теперь брамины привыкли уже видеть, как падают священные коровы жертвами аппетита их бывших победителей, базары изобилуют телятиной и говядиной, и англичане и европейцы не стесняются открыто употреблять мясную пищу.Вид с реки на Бенарес очень величественный, но, чтобы о нем иметь настоящее представление, надо углубиться внутрь, пройти его узкие и извилистые улицы, его многочисленные лабиринты и с какой-нибудь возвышенной точки присмотреться к своеобразному виду каждого квартала. Лучшее, это не полениться влезать на минареты мечетей, но лестницы эти узки и круты, а главное без решеток, так что довольно опасны для того, кто страдает головокружением.Но достигнувший купола минарета бывает награжден дивным видом Бенареса. У ног его расстилаются великолепные сады, красивые площади и дивные дворцы, а вдали видны плодородные равнины, кудрявые леса и величавая река.Тысячи небольших, но удивительно красивых, особняков, в которых живут зажиточные индусы и европейцы, окружены прелестными цветниками, и почти в каждом центральное место занимает фонтан. Легкий ветерок разносит его серебристую влажную пыль на роскошные цветы и освежает их даже в знойный полдень. И все эти сады и цветники кишат пернатым населением. Тут и горлинки, и зеленые голуби пагод, воробьи с черными головками и желтыми грудками, разнообразные попугаи всех цветов и оттенков, начиная с больших ара, белых, красных, лиловых или синих и до маленьких, зеленых попугайчиков, и все это щебечет, поет, перекликается, перепархивая с ветки на ветку.Индусских храмов в Бенаресе слишком много, и, увы, все они почти полуразрушены.Построить храм, посадить дерево или вырыть колодезь — лучшие из поступков каждого человека, потому что, как говорят священные книги индусов, они полезны не только тому, кто это сделал, но еще многим следующим поколениям.При владычестве браминов каждый индус должен был сделать, что мог, из этих трех вещей, это было как бы повинностью, законом для тех, кто хотел получить высокое покровительство Вишну или Шивы.Но если постройка храма была чуть не законом, то поддержание его благолепия и ремонт были не обязательны.Да и вообще в характере индусов нелюбовь к починкам и поправкам.Бывает, что на великолепной лестнице не хватает двух, трех ступеней, и расстояние между нижней и верхней ступенями чуть не шире метра, так что ходить по такой лестнице становится невозможным, и никому и в голову не приходит исправить ее. Если кто-либо начинает строить что-нибудь и, не докончив постройки, умирает, то наследники и не подумают довершить его дело. На берегу Ганга есть пагода, башни которой в виде митры, чисто индусского стиля, наклоняются к воде, вроде башни в Пизе, история этой пагоды та же, что и всех остальных и не только в одном Бенаресе, но и во всей Индии. Дивную постройку оставили разрушаться, и все части здания, соединявшие между собою остроконечные купола, обветшали и свалились в воду.С раннего утра жрецы уже на молитве в разных частях пагоды, некоторые из них поучают богомольцев, читая им отрывки из Вед, другие принимают приносимые жертвы, в виде воды из священной реки для окропления статуй богов или цветов, а иногда и более ценные приношения.Громадные корзины, наполненные цветами, окропленными священной водой, продаются у входа в пагоды, а пола пагод не видно под слоем белых, красных и желтых цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40