– Что вы на это скажете, Антонио?
– Не знаю, – сказал Антонио, покосившись на Бенито, – мне безразлично. Душа моя продана, поздно стенать о ней.
– О душе думать никогда не поздно, – сказал дядюшка Хосе. – Тем и непобедима душа, что способна возрождаться после любого падения. Раскаявшийся грешник дороже для истины, чем праведник… Я не хотел бы оскорблять вас, Бенито и Антонио, но вопрос стоит так: или вы наши пленники, или мы ваши пленники. На ночь придется связать вас обоих. Мы не совершили ничего худого и потому имеем право на защиту от возможного насилия. Кто поручится, что вы наши друзья?
– Бросьте, начальник, – сказал Бенито, – если бы я был последним негодяем, я бы, подстрелив Мигеля, уложил всю вашу команду.
– Нет, это мое условие, – настаивал дядюшка Хосе. – Если вы не согласны, можете уходить.
– Я не согласен, – сказал Бенито, – я свободный человек.
– Слушайте вы его, – мрачно возразил Антонио. – Свяжите нас обоих да покрепче или отпустите меня одного.
– Что ж, – сказал Бенито, злобно покосившись на своего сотоварища, – вяжите руки, только не за спиною, иначе мне не уснуть.
Мануэль и Педро связали Бенито и Антонио. Было решено, что утром к Боссу пойдут Алеша, Педро и Антонио.
Наступила ночь, которую дядюшка Хосе разбил на три дежурства. Первое дежурство выпало на Алешу и Педро.
Мануэль показал обоим, как стрелять из автомата, и ушел спать.
– Он занимается в спортивной секции и великолепно стреляет из любого оружия, – сказал Педро о брате. – Жалею, что здесь я сущий профан.
– Невозможно стать мастером во всех областях.
– Да, невозможно, – согласился Педро, – но нынешняя жизнь такова, что свободу повсюду еще придется отстаивать с оружием в руках, – нужно уметь стрелять. Нужно быть крепким и выносливым, не пускать слюни, слушая демагогов: они пользуются нашим невежеством… Знаешь, я тревожусь, как пойдут теперь наши дела. Я не доверяю Бенито.
– Скорее всего это прохвост, – сказал Алеша. – Но ему некуда деваться. Он будет с нами поневоле.
– Ты рассуждаешь как честный человек. Увы, когда имеешь дело с негодяями, нужно уметь учитывать их беспринципность и подлость.
Вновь посыпал густой дождь. Его монотонный шум навевал сон.
Потом, когда дождь прекратился и над головою вновь показались яркие звезды, Алеша сказал:
– Знаешь, Педро, из тебя вышел бы прекрасный сыщик наподобие Шерлока Холмса.
– Шутишь, а у меня на душе тревога, будто мы что-то недоучли.
Алеша рассмеялся. Напротив, у него на душе было радостно и свободно. Он верил, что добрая воля разрушит все преграды и правда восторжествует. Правдой он считал справедливость, отвергающую преимущества для избранных, гарантирующую равные шансы для всех и жизнь небольшой, дружной общиной, в которой все будут верными друзьями.
– Вот тебе анекдот, дон Педро… Как-то Шерлок Холмс и доктор Ватсон заночевали за городом в палатке. Глубокой ночью доктор Ватсон будит Холмса: «Вам ничего не говорит это созвездие, сэр?» – и показывает в небо. «Нет, сэр… А вам, что оно говорит вам?» – «Мне оно говорит, что у нас украли палатку».
Оба хохотали до конца смены. Когда же на пост заступил дядюшка Хосе и Мануэль, выяснилось, что исчез Бенито…

НОВЫЙ СОВЕТ

Разбудили Марию. Все собрались на срочный совет.
– Не послушали вы меня, – сказал Антонио. – Бенито – коварный негодяй, его нужно было связать по рукам и ногам. Теперь никакое посольство к Боссу не поможет. Спасая собственную шкуру, Бенито наврет с три короба, и все мы станем жертвой лжи и обмана.
Алеша и Педро переживали.
– Это мы проморгали. Мы виноваты.
– Не очень судите себя, – сказал Антонио. – Бенито скрылся бы от вас, если бы вы даже закрыли пещеру железной сеткой. Это дьявол. Он не знает жалости и не признает совести.
– Теперь Бенито интересует нас меньше, чем Босс. Так или иначе мы вынуждены обратиться к нему. Что это за тип и что за люди его окружают?
– Ответить на ваши вопросы непросто, очень непросто… На Босса работает всякий обреченный сброд… Я, например, чилиец и сражался с правительством, потому что посчитал народ преданным своими предводителями: поднимали на революцию одни, а к власти пришли совсем другие, те, которых не интересовал народ. Но, увы, когда я увидел, что на смену этому правительству пришли еще более непонятные люди и установили режим тирании, я уехал из родной страны. Я был разочарован и долгое время не признавал никаких различий между революцией, смутой и контрреволюцией. Но все же они есть, различия. Смута – это когда народ попадает в сети заговорщиков, а революция – это когда сам народ встает на борьбу за свою свободу и уже никому ее не передоверяет…
Поддавшись настроению или, скорее, решив порвать со своим прошлым, Антонио рассказал такое, что даже невозмутимый дядюшка Хосе потрясенно покачал головою.
– Думаете, этот международный гангстер сидит на острове просто так? О нет, он продолжает служить тем, кому служил всю свою жизнь. Остров спрятан от людских глаз, но здесь творятся отнюдь не простые делишки. Остров превращен в тюрьму для истинных революционеров всего континента. Их похищают в своих странах, а здесь истязают с целью склонить к измене интересам народа. О, эти ловкачи умеют фабриковать предателей и еще больше умеют пользоваться предателями! Кругом, во всех странах, волю закулисных боссов вершит свора предателей своего народа!
– Мы на чужой территории, – сказал дядюшка Хосе, – но совесть наша не зависит от того, на небе мы или в аду… Что за тюрьма, Антонио? Кто томится в ней?
– Я мало знаю. Все построено на взаимной слежке и строжайшей секретности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54