Джидда просто предвосхищал все его подозрения. Он решил обойти молчанием инцидент в «Ридженси». В конце концов, он мог этого и не заметить.
Джидду поймала Марта Кросби. Ей непременно хотелось показать ему дом. Ричард Кросби в одиночестве пил в каком-то углу. О таком случае можно только мечтать. Малко им воспользовался.
– Господин Кросби, – сказал он, – вы не рассердитесь, если я задам вам один нескромный вопрос?
– Вы хотите знать, сколько я заплатил за вино?
Малко вежливо улыбнулся.
– Несколько дней назад мой замок в Лицене посетила одна молодая англичанка, Патриция Хайсмит. Она сказала мне, что встретила вас на яхте Нафуда Джидды. Тот якобы представил ей вас как некоего мистера Ивенса. Это ее немного удивило, потому что она знала вас раньше.
Ричард Кросби прервал его громким резким смехом. Он наклонился к уху Малко.
– Я часто называюсь Ивенсом, когда отправляюсь к какой-нибудь девице...
– Меня встревожило то, – сказал Малко, – что Патриция Хайсмит была зверски убита в моем замке арабскими террористами через два часа после своего приезда...
Глаза Ричарда Кросби внезапно стали твердыми, как агаты. Малко увидел, как у него под кожей заходили желваки. Он не успел продолжить, потому что вернулась Офелия Бёрд и снова прицепилась к нему. Техасец казался пораженным молнией. С минуту он сохранял мрачный и отсутствующий вид, затем встряхнулся и снова начал улыбаться.
Снова появилась Марта Кросби в сопровождении Нафуда Джидды. Малко переглянулся с Лоррен Фолей. Он подошел к ней и сел рядом.
– Вы давно знакомы с Мартой? – спросил он.
Лоррен сняла ногу с колена и мило улыбнулась.
– Мы вместе учились в школе. Многие годы развлекались с одними и теми же парнями.
– Вы продолжаете этим заниматься?
Она рассмеялась.
– Марта теперь замужем.
Сказано это было без особой убежденности. Затем ее взгляд задержался на Малко, скользнув с золотистых глаз к поясу его смокинга. Она вытянула наманикюренный указательный палец.
– Что это у вас там?
К счастью, Малко не успел ответить. Чернокожий метрдотель склонился перед Мартой Кросби.
– Ужин подан, мадам.
* * *
– «Шато-Марго 1945», – прошептал метрдотель, прежде чем налить Малко вина.
Это была четвертая марка вина, которое подавалось с начала ужина. Канделябры освещали колеблющимся светом погреб, в котором был накрыт стол. Малко немного удивился, когда гости вместо того, чтобы направиться в столовую, вышли из основного здания, пересекли сад и вошли в маленькое помещение напротив. Нечто среднее между оранжереей для орхидей и гаражом.
Малко увидел необыкновенное зрелище. Огромный погреб, стены которого были заставлены деревянными ящиками, полными бутылок одна редкостней другой. Он подсчитал, что всего их было пять-шесть тысяч. У дверей стоял роскошно накрытый стол. Прежде чем сесть за стол, Ричард Кросби рассказал об этом погребе и объяснил, что в другом помещении у него хранится десять тысяч ящиков французских вин... Глаза его блестели, это был другой человек. Ужин был одним из самых изысканных, на каких Малко только довелось побывать. Запеченные дары моря были достойны самого «Максима», пулярка со шпинатом была отменной, суфле с «Гран Марнье» – более нежным, чем у «Гран Верур».
Два безукоризненно вышколенных негра сновали вокруг стола, на одном конце которого сидела Марта Кросби, на другом – Паприка. Малко сидел справа от Марты, между ней и Лоррен. Напротив них сидели Ричард Кросби и Нафуд Джидда. Во время ужина Марта почти не разговаривала с Малко.
Он наблюдал за Ричардом Кросби. Техасец пил, как сапожник. В течение всего ужина он беспрестанно скатывал правой рукой маленькие шарики хлеба и потом бросал их под стол. Он казался напряженным и не реагировал на влюбленные взгляды Офелии Бёрд.
Саудовец же, наоборот, был совершенно спокоен. Проглотив последний кусок суфле, Ричард Кросби встал, как будто ему хотелось, чтобы ужин скорее кончился. Все перешли в мини-гостиную пить кофе.
Нафуд Джидда посадил Лоррен рядом с собой. Марта Кросби села по другую сторону. Малко подошел к Ричарду Кросби.
– Покажите мне эти знаменитые бутылки, – с улыбкой попросил он, – те, которыми вы дорожите больше всего.
Техасец тут же расслабился. Он повел Малко к ящикам, которые стояли возле двери. Он протянул руку, вынул пыльную бутылку и, держа ее горизонтально, прочел надпись на этикетке:
– «Шато О-Брион 1934». У меня их только десять. Я купил их на аукционе по тысяче долларов за бутылку.
Подошедшая к ним Офелия Берд вскрикнула от восторга и удивления. Ричард поставил бутылку на место. И достал следующую:
– «Шато Мутон-Ротшильд 1929». Такое теперь есть только у меня и у «Максима»...
Голос его дрожал от волнения. Несколько секунд он созерцал этикетку, словно это была грудь Ракель Уэлш. Он вынул третью бутылку.
– «Оспик де Бон 1928». Вино лучшего урожая с начала века, – сказал он охрипшим от волнения голосом. – У меня есть только шесть бутылок. Я приобрел их во Франции. Они на вес золота.
– Вы пьете эти вина? – спросил Малко. Ричард Кросби еще несколько мгновений глазами и пальцами поласкал бутылку, потом ответил:
– Иногда. В очень торжественных случаях. Но ведь это уникальные бутылки. С каждым днем цены на них растут. Вот, посмотрите на эту...
Он вынул большую пыльную бутылку с почти стершейся этикеткой. «Рихбург 1906».
– Осталась единственная бутылка в мире, и она здесь. Я купил ее на аукционе за шесть тысяч долларов. Мне предлагали за нее втрое больше.
Он поставил бутылку на место. Разговоры на диване постепенно затихали. Марта Кросби подавила откровенную зевоту и встала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71