Но в противном случае совпадение слишком невероятное. Малко не понимал, о чем они говорили. Однако по тону Дика Брюса можно было предположить, что он в чем-то убеждал собеседника... Заговорила Элмаз. Громко, раздраженно, зло. Теперь уже Малко не сомневался: говорили о нем...
Дик Брюс ни на йоту не повысил тон. Иногда он говорил очень тихо, и Малко боялся, что он ушел. Малко ворочался, терся о мешок и внезапно освободился от кляпа. Он выплюнул тряпку, засунутую в рот до самого горла, и заорал что было мочи:
– Дик, я здесь!
Его выкрик вызвал переполох. В то же мгновение Элмаз склонилась над ним: лицо пылает гневом, в правой руке – кинжал. Левой она взяла Малко за подбородок, отвела его голову назад, приставила кинжал к горлу.
Малко окинул глазами всю сцену и сфотографировал ее в своем мозгу. Американец стоял посредине помещения, одетый, как всегда, засунув руки в карманы куртки цвета хаки, с вежливым выражением на лице, как будто пришел на чашку чая. Он безмятежно улыбнулся Малко и сказал по-английски:
– Не беспокойтесь, небольшое недоразумение. Я стараюсь его разрешить.
– Я его сейчас убью, – прорычала Элмаз.
Она надавила на лезвие кинжала. Мальчишка с порога жадно следил за происходящим. Дик, не глядя на Элмаз, обратился к ней все тем же ровным мягким голосом. В комнате было тихо. Как ни в чем не бывало американец взял пригоршню перца, и зерна заструились у него между пальцев... Малко сдерживал крик, так ему жгло горло...
Дик Брюс без устали говорил и говорил. Он не повышал голоса, речь лилась спокойно, вкрадчиво. Он обращался по очереди к Элмаз и торговцу перцем, помогая себе жестикуляцией.
Малко почувствовал, как понемногу атмосфера разряжалась; Элмаз выпрямилась, положила оружие.
Дик Брюс протянул Элмаз правую руку ладонью вверх, широко раскрыв ее, одобрительно-успокаивающе улыбаясь:
– Eche?
Прошли нескончаемые секунды, прежде чем молодая женщина опустила на ладонь Дика Брюса левую руку, глядя, однако, на него с неприязнью, склонилась над Малко, разрезала веревки.
– Можете встать, – сказал американец. – Мы разрешили недоразумение.
Дважды просить Малко не надо было. Он скорее хотел погасить огонь, который пожирал его изнутри.
– Пить, мне надо пить.
Он говорил с трудом. Дик повернулся к мальчишке:
– Tchai!
Паренек исчез и вернулся с чайником и чашкой. Он налил Малко холодного чая, тот выпил с жадностью три чашки одну за другой. Сайюн Тефери сидел на мешке и чистил ногти. Малко спросил:
– Что вы им сказали?
Дик ласково улыбнулся.
– Правду. Что мы оба работаем на ЦРУ. Это – опасно, но иначе я поступить не мог.
Элмаз, надувшись, смотрела на носки своих сапог. Дик погладил свою шелковистую бороду и очень спокойно продолжил:
– Я поручился за вас. Мне они доверяют. Они знают, что я живу здесь, часто прихожу в «Меркато». Они легко смогут меня убить, если я вру.
– Но почему они решили, что я работаю на военных?
Американец покачал головой, выражая полное понимание.
– Их можно понять. Они вас подозревают. Произошло жуткое совпадение при убийстве Чевайе. Теперь я знаю, кто ее убил...
– Кто?
– Сержант Манур Тачо. Убийца номер один генерала Менгисту, шефа ВВАС.
– Почему они хотели ее арестовать?
Дик в неведении покачал головой.
– Трудно сказать. Может, просто для обычной проверки, чтобы удостовериться, не снабдили ли вы Чевайе деньгами. А может, это связано с историей о золоте. Сейчас я склоняюсь ко второй гипотезе. Вас-то они не побеспокоили. Из Лондона просочились слухи.
Малко повернулся к Элмаз. Она стояла, облокотившись о мешки, смотрела исподлобья с обиженным видом.
– Теперь вы мне верите?
Едва слышно она ответила «да» не очень-то уверенно. Дик взял Малко за руку.
– Конечно, Элмаз вам верит, но ей неприятно, что она ошиблась. Пойдемте.
Дик легонько подтолкнул Малко к выходу. Последний подумал, что очень обидно и глупо испытать такие муки напрасно.
Он высвободил руку и повернулся лицом к Элмаз:
– Вы знаете, почему я приехал в Эфиопию? Хотите мне помочь? Речь идет о свержении ВВАС.
Элмаз в упор смотрела на Малко черными непроницаемыми глазами.
– Я ненавижу военных, но вы хотите золото, а я об этом ничего не знаю. Может быть, Чевайе знала, но мне она ничего не сказала...
Малко перехватил взгляд Дика Брюса и почувствовал, что зашел слишком далеко. Сайюн Тефери опустил глаза в пол и молчал, парнишка незаметно скрылся.
Дик Брюс и Малко сначала пересекли дворик, запаленный мешками с перцем, вышли в просторный двор, а оттуда – на улицу, запруженную людьми.
– Мы в «Меркато», – объявил Дик. – Это – самый большой рынок в Африке.
На сколько хватало глаз, равнина была сплошь застроена лавочками, крытыми или под открытым небом. Лавочки образовывали квадраты, словно мозаичная картина.
Рынок был весь в движении, все это кричало, непрестанно спорило. Солнце стояло в зените, нещадно налило все, что находилось под ним. Малко хотел посмотреть, который час, и обнаружил, что «сейко» исчезли. Но он безумно устал и не хотел возвращаться, чтобы скандалить. Горло и внутренности опять загорелись огнем.
– Куда мы идем? – спросил он у Дика Брюса.
– Лечить ваше горло, иначе вы будете дико страдать к течение многих дней.
Они пересекли крытый рынок, где повсюду стояли десятки двухметровых глыб масла.
– Это для галла, – на ходу пояснил Дик Брюс. – Они обожают прогорклое масло. Женщины постоянно натирают им свое тело и волосы...
Они прошли мимо масла, спустились по улочке, застроенной с обоих сторон мастерскими портных, затем пошли торговцы зерном. Вид становился все более и более убогим. Вдоль ручья сидели какие-то оборванцы и что есть силы, как глухие, колотили по трубам, чтобы их снова можно было использовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63