Может быть, ей что-нибудь известно?
Он отправился на свидание, с трудом ориентируясь в лабиринте узких улиц с односторонним движением.
Наконец он нашел «Даниш Таверн» на первом этаже красивого дома, выкрашенного в голубой цвет. Над деревянными столиками висел сизый дым, негромко играл музыкальный автомат, за стойкой восседала пышная фламандка.
— Я ищу Эрика Бонтана, — сказал он.
— Я здесь, — раздался голос за его спиной.
Журналист походил на хиппи: длинные, до плеч волосы, очки в покореженной металлической оправе, потертые джинсы и бесформенная куртка. Под мышкой Эрик Бонтан держал целую пачку газет и рукописей. Лицо его было усеяно прыщами, к нижней губе прилип окурок «Голуаз». Плюхнувшись на деревянную скамью, он сделал знак хозяйке.
— Американский бифштекс и кружку «Трапписта»!
Малко ограничился чашкой очень сладкого кофе: сахар придавал ему бодрости. Журналист спросил, понизив голос:
— Значит, вы копаете по делу Мейера? Распутываете убийства гошистов?
— Да. У вас есть что-нибудь интересное?
Журналист покачал головой, и длинные патлы совсем закрыли ему глаза.
— Вообще-то нет. Полиция зашла в тупик. Один королевский прокурор говорил мне: «Нюхом чую, что-то здесь нечисто». Но они не знают, с какой стороны подступиться. Здесь, в Бельгии, мы не привыкли к зверским убийствам. Да еще без видимых причин. Ведь эти убитые гошисты — мелкая рыбешка. Такие не опасны. Полицейские это знают и не могут понять, кому и зачем понадобилось их убрать.
— А вы как думаете?
Официантка принесла щедро политые горчичным соусом бифштексы на поджаренном хлебе. Журналист с жадностью набросился на мясо.
— Не знаю, — сказал он с полным ртом. — Скоро начнется процесс по делу Боевых Коммунистических Ячеек. Может быть, эти люди что-то знали, и их заставили замолчать?
— А кто убийцы? Тоже бывшие коммунисты?
— Вот это уже полная тайна. Ясно только одно: они, может быть, психи, но не идиоты. Обе операции были организованы блестяще. И, похоже, им доставляет удовольствие убивать.
— Да, это я видел, — кивнул Малко. — Я бы сказал, что они военные.
— Н-да, — задумчиво хмыкнул журналист. — Мне это напоминает парней из ВНП. Такие же были психи.
Малко насторожился.
— А что такое ВНП?
— Вестланд-Нью-Пост. Ультраправая группировка. В свое время была распущена, а руководитель покончил с собой. Горячие ребята... В Бельгии вообще много неонацистов — наследие Леона Дегреля. Они тоже много кричали о террористических актах, но к действиям так и не перешли. У них были сочувствующие и в полиции, и в госбезопасности, и в жандармерии. В общем, дело было закрыто и списано в архив.
— А вы никогда не слышали о сотруднике госбезопасности по кличке Фокс?
Журналист покачал головой.
— Нет, а что?
— Не исключено, что именно он стоит за убийцами.
Джордж Хэммонд не уполномочил его распространяться о поставках оружия «контрас»... Вилка Эрика Бонтона застыла в воздухе.
— Нет, это мне ничего не говорит... Но не тот ли это парень из госбезопасности, который четыре года назад внедрился в ВНП?
По приказу сверху, конечно.
— Вы знаете, как его звали?
— Нет. Знаю только кличку — «Полковник».
Малко запомнил. Картина начала выстраиваться в его голове, но оставалось немало белых пятен. Все нити вели к Фоксу. Но его мотивы по-прежнему были для Малко загадкой. Каким образом чиновник из госбезопасности докатился до терроризма и убийств?
— Вы можете выяснить, кто владелец машины, если я дам вам номер? — спросил он своего собеседника.
Эрик Бонтан понимающе подмигнул ему.
— Это обойдется мне в кружку пива, а то и в две. Сегодня вечером, вас устраивает? В восемь здесь же?
— Договорились, — кивнул Малко.
* * *
Человек, которого называли Фоксом, задумчиво курил, глядя в большое окно с пуленепробиваемым стеклом на деревья на площади Мееус. Он давно уже не испытывал никакого волнения, играя людьми, как фигурками на шахматной доске. Он предвидел реакцию ЦРУ и сделал ход.
Теперь он чувствовал себя более или менее спокойно. Через несколько часов оборвется Последняя ниточка, которая может привести к нему. Еще одна акция — и вся операция будет успешно завершена. Людей, работавших на него, он держал в руках достаточно крепко, чтобы быть уверенным: они никогда не проболтаются. Ну, а если вздумают продолжать самостоятельно — это уже не его дело.
Зазвонил телефон. Это здесь случалось нечасто: все разговоры, естественно, записывались.
— Да, — сказал он, сняв трубку.
Хорошо знакомый ему голос спокойно сообщил:
— Все в порядке. Завтра в шесть утра.
— Отлично, — кивнул Фокс и повесил трубку.
Как всегда, его планы выполнялись без сучка без задоринки. Он не спеша взял со стола несколько бумаг, запер их в свой атташе-кейс с кодовым замком и направился к лифту. Спустившись в подземный гараж, он открыл дверцу своей машины. У него были билеты на концерт на восемь часов вечера и надо было заехать домой переодеться.
* * *
Когда Малко вошел в «Даниш Таверн», Эрик Бонтан уже сидел за столиком и правил гранки статьи.
— Я достал то, что вы просили, — сообщил он. — Только что-то тут не так. Ваш «сааб» принадлежит одному нивельскому коммерсанту, но вы, должно быть, перепутали номер.
— А что? — удивился Малко.
— Эта машина две недели назад попала в аварию и с тех пор стоит в гараже. Я выдумал какой-то предлог, чтобы позвонить владельцу, узнать, не продал ли он ее... Он просто обалдел.
— Нет, я ничего не перепутал, — твердо сказал Малко.
Журналист пожал плечами.
— Есть еще вариант. Месяц назад «сааб» такого же цвета был украден у некоего концессионера из Ватерлоо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58