Но что касается его короткого знакомства с
небесными силами, то тут удивляться нечему. Я удивился бы гораздо больше,
если, при том, как устроен его ум, он не был бы с ними накоротке.
50. Вы часто слышали, что сон есть подобие смерти; это совершенно
неверно. Я нахожу, что именно сон скорее есть настоящая смерть, а то, что
называется смертью, быть может, и есть жизнь? Во сне жизнь моего Я
прерывается, в смерти этого нет; ибо, если бы при этом перестало
существовать мое Я, наступило бы уничтожение. Из могилы нет возвращения, но
после сна мы возвращаемся к своему Я. Но скажите, жизнь ли это, когда нет
мысли о том, что живешь, хотя бы в течение данного мгновения40?
51. Дело в том, что в сущности настоящая смерть содержится и в самой
жизни. Мы бываем мертвы, совершенно мертвы половину нашей жизни без
преувеличения, без иносказания, но в буквальном, истинном смысле слова
мертвы. Тысячу раз в день, если вы внимательно посмотрите на самих себя, вы
увидите, что за мгновение перед тем в вас было не больше жизни, чем до
вашего рождения; что в вас не было ни малейшего сознания своих поступков, ни
даже ощущения своего существования. Где же тут была жизнь? Жизнь дерева, в
лучшем случае жизнь зоофита41, даже не жизнь одушевленного существа и уж,
конечно, не жизнь существа разумного.
52. Жизнь то и дело ускользает от нас, затем она возвращается, но было бы
неверным утверждать, что мы живем непрерывно. Жизнь разумная прерывается
всякий раз, когда теряется сознание. Чем больше таких минут забвения, тем
меньше жизни сознательной, а если нет ничего, кроме таких минут, это и есть
смерть. Чтобы умереть таким образом, не нужно уходить из этой жизни, а
другой смерти, конечно, нет. Смерть в жизни - только и есть смерть.
53. Однако условимся. Когда я говорю: сознание, я подразумеваю не то
идеологическое сознание, на котором построена современная философия, -
простое чувство нашего существования42. Я подразумеваю иное сознание,
благодаря которому мы не только чувствуем, что живем, но и знаем, как мы
живем. Я подразумеваю дарованную нам власть во всякую данную минуту влиять
на минуту грядущую, творить самим свою жизнь, вместо того чтобы предоставить
ее собственному течению, как это делает скотина. Окончательная утрата этого
сознания - вот что убивает безвозвратно, и знаете ли почему? Потому что это
и есть вечное проклятие. Может ли разумное существо навлечь на себя большую
муку, чем небытие?
54. То, что язычники называли мудростью, добродетелью, высшим благом, -
все это мы называем небом.
55. Я очень хорошо знаю, откуда ко мне приходят дурные мысли; одни лишь
сумасшедшие думают, что знают, откуда к ним приходят хорошие43.
56. Христианское милосердие: разум, лишенный способности относиться к
самому себе.
57. Хорошо устроенный ум так же естественно тяготеет к верованию, к
подчинению, как дурно устроенный ум отвергает всякое верование,
сопротивляется всякому подчинению.
57-а. Философ делает из Бога закон, гармонию, вселенную, не знаю что еще;
затем говорит: божество невозможно постигнуть. Думаю, что так. Как я
постигну этого Бога - несвязного, умноженного до бесконечности, разум и
материю одновременно? Но это совсем не тот Бог, который есть сущий44, это
Бог, которого создали вы. Из самой простой идеи вы сделали самую сложную; по
правде говоря, удивительно, что вы не знаете как вбить ее себе в голову.
57-б. Мы знаем лишь небольшую частицу нашего бытия, ту, которая относится
к настоящей жизни; мы хорошо знаем, что оно продолжается гораздо дольше, и
при всем этом - неслыханное дело! - мы хотим постигнуть закон нашего бытия и
во всей его полноте.
58. Пантеист называет мир "Всё"45. Он предполагает его совершенным.
Причину и начало всего он находит во "Всем". Это "Всё" вечно, бесконечно,
разумно, оно охватывает все времена, все пространства. Наконец, все
атрибуты, которые деист находит в боге, пантеист находит в своем "Всё".
Ну, пусть будет так. Система совершенно последовательная и которую можно
строго доказать. Стоит только признать "Всё" - и остальное будет лишь
необходимым выводом из установленного таким образом начала.
Но все это, очевидно, сводится к замене одного слова другим, так что
Спиноза мог быть весьма религиозным и, без сомнения, был таковым; в самом
деле, читая его, поневоле увлекаешься чем-то чрезвычайно благочестивым, что
видно сквозь математическое дерзновение его аргументации и производит тем
большее впечатление, чем менее его ожидаешь.
Впрочем, пантеизм есть во всяком преувеличенном преклонении перед
природой; силясь видеть сознание всюду, превращают все в сознание и таким
образом оказывается, что вся вселенная есть единый великий разум, как у
пантеиста. Посмотрите на Бонне, Палея46 и других.
59. Инстинкт животный и инстинкт человеческий - две совершенно различные
вещи. Первый - это импульс физический, или чувственный; второй - смутное
восприятие разума, которое смешивается с ощущением лишь потому, что оно
смутно, но на самом деле оно совершенно от него отличное. Человек обладает
инстинктом не так, как обладает им животное; это исключало бы разум; он
обладает им свойственным ему одному образом. В человеке инстинкт сам по себе
ничего не определяет; он действует в нем лишь в соединении с его разумом,
энергию которого иногда усиливает, а иногда и ослабляет. У животных инстинкт
является единственной основой всей их активности;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28