). — Примеч. сост.

. He лучше обстояло бы дело и с нашим пониманием движений и действий животных и людей, они также воспринимались бы нами как вызванные необъяснимым образом их причинами (мотивами), если бы здесь нам не был открыт доступ во внутренний аспект процесса: мы знаем на основании своего внутреннего опыта, что это — акт воли, который вызывается мотивом, заключающимся только в представлении. Следовательно, воздействие мотива познается нами не только извне и поэтому только опосредствованно, как все другие причины, а одновременно и изнутри, совершенно непосредственно и поэтому во всей его силе. Здесь мы как бы стоим за кулисами и проникаем в тайну, как причина своим сокровеннейшим существом вызывает действие, ибо здесь мы познаем совсем иным путем и поэтому совсем иным образом. Из этого следует важное положение: мотивация — это каузальность, видимая изнутри. Каузальность выступает здесь совсем иным образом, в совершенно иной среде, для совершенно иного рода познания: поэтому в ней следует видеть совершенно особую форму нашего закона, который предстает здесь как закон достаточного основания действия, principium rationis suf f icientis agendi, короче, как закон мотивации». 161 Там же. С. 112.

Идея — неизменяемая, всегда равная себе мировая сущность, «адекватная объектность воли», постигаемая только созерцанием.«Когда, возвышенные силой духа, мы покидаем обычный способ рассмотрения вещей, перестаем следить по закону основания за их отношениями друг к другу, конечная цель которых всегда отношение к собственной воле, когда мы рассматриваем в вещах уже не где, когда, почему и для чего, а только что, не позволяем овладевать нашим сознанием даже абстрактному мышлению, понятиям разума, и вместо всего этого отдаемся всей мощью нашего духа созерцанию, погружаемся в него и предоставляем всему нашему сознанию преисполниться спокойным созерцанием именно теперь стоящего перед ним предмета, будь то пейзаж, дерево, скала, здание или что бы то ни было, когда, по глубокомысленному немецкому обороту речи, мы полностью теряемся в этом предмете, т.е. забываем о своей индивидуальности, о своей воле, остаемся лишь в качестве чистого субъекта, прозрачного зеркала объекта, и нам кажется, будто существует только предмет и нет никого, кто бы его воспринимал, и, следовательно, мы уже не можем отделить созерцающего от созерцания, они сливаются в единое целое, ибо все сознание заполнено и занято единым созерцаемым образом, когда, следовательно, объект таким образом выходит из всех отношений к чему-либо вне его, а субъект — из какого бы то ни было отношения к воле, тогда то, что так познается, уже не отдельная вещь как таковая, а идея, вечная форма, непосредственная объектность воли на данной ступени; и именно благодаря этому тот, кто погружен в это созерцание, уже не индивид, ибо индивид уже потерялся в этом созерцании, а чистый, не подчиненный воле, не ведающий боли, находящийся вне времени субъект познания». 162 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 295-296.

Интеллект (разум) — способность к мышлению; мышление как функция, направленная на служение воле. По сравнению с рассудком, вторичный и ограниченный вид познания мира.«Животные обладают рассудком, но не разумом, следовательно, созерцательным, но не абстрактным познанием; они правильно воспринимают, схватывают и непосредственную причинную связь, а высшие животные — даже ряд звеньев ее цепи, но они не мыслят в собственном смысле этого слова. Ибо у них отсутствуют понятия, т.е. абстрактные представления». 163 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 154.

«Форма нашего самосознания — не пространство, а только время, поэтому наше мышление не происходит, как наше созерцание, по трем измерениям, а только по одному, следовательно, по одной линии без ширины и глубины. Из этого проистекает самый большой из существенных недостатков нашего интеллекта. Мы познаем все только в его последовательности, сознаем в каждый данный момент только одно, и одно только при условии, что, сознавая его, забываем, вообще перестаем сознавать все остальное, и оно как бы перестает для нас существовать. В этом своем свойстве наш интеллект можно сравнить с телескопом, имеющим очень узкое поле зрения, так как наше сознание не устойчивое, а текучее». 164 Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 218.

«Самое полезное для публики — убедиться в интеллектуальном аристократизме природы. Это позволит ей понять, что там, где речь идет о фактах, т.е. где излагаются выводы из экспериментов, рассказывается о путешествиях, кодексах, исторических книгах и хрониках, достаточно обыкновенного ума; напротив, там, где речь идет только о мыслях, причем о таких, материал, данные которых доступны каждому, и все дело, собственно, только в том, чтобы предугадать путь для чужой мысли, неминуемо требуются решительное превосходство, врожденная значительность, которые дает только природа, и дает очень редко; тот, кто не способен сразу же доказать это, не должен быть услышан». 165 Там же. С. 226-227.

Интуиция — способность непосредственного постижения истины; созерцание; самая важная форма познания.«…Весь мир рефлексии покоится на мире интуиции как своей основе познания. Поэтому класс отвлеченных представлений имеет тот отличительный признак сравнительно с другими, что в последних закон основания всегда требует только отношения к другому представлению того же класса, между тем как при отвлеченных представлениях он требует в конце концов отношения к представлению из другого класса».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123