Ты сама это знаешь. Сделай так, как говорит Джеральдина. Скажи только о том, что послужило мотивом для убийства, – взмолилась Розель.
– Такой приговор маме вынесли из-за особой жестокости убийства. Она размозжила ему голову, потому что я исцарапала и искусала его, – только поэтому. Чтобы уничтожить улики. Другой причины не было. Если бы она вызвала полицию сразу, ее никто бы ни в чем не обвинил.
Джеральдина начала сердиться:
– Послушай, Венди. Твоя мать сделала это, чтобы уберечь тебя от тюрьмы, и я склоняюсь к тому, что она поступила правильно. Ею двигал материнский инстинкт, она хотела защитить тебя – своего ребенка. Ты не должна говорить всей правды, раз дело зашло так далеко. Это убьет твою мать.
Венди уставилась в пол. Наконец заговорила Розель:
– Давай, девочка, скажи им ровно столько, сколько нужно, чтобы Сьюзен оказалась на свободе. И ни словом больше!
Сьюзен чувствовала, как сталь впивается в ее плоть все глубже и глубже. Размахнувшись, она ударила Мэтти кулаком с такой силой, на какую только была способна. Мэтти отлетела к стене и врезалась в шкаф. Дверцы шкафа распахнулись, и все его содержимое вывалилось наружу, погребя Мэтти под книгами и одеждой.
Сьюзен вскочила с кровати, но одновременно с ней поднялась и Мэтти. В коридоре раздались шаги надзирателей, которые спешили на шум. На драки в камерах часто закрывали глаза, если, конечно, женщины не собирались пускать в ход ножи. Тюремщики с неохотой встревали в личные разборки. Но если в результате разборок происходил несчастный случай и кто-то получал серьезную травму, то могло начаться расследование. Поэтому, услышав грохот в камере Матильды Эндерби, надзиратели заторопились.
Мэтти стояла, слегка покачиваясь. Она выставила вперед руку с ножом. Бросившись вперед, она яростно замахнулась и попыталась полоснуть сокамерницу.
– Я убью тебя, Далстон! Я порежу тебя на кусочки и буду смотреть, как ты подыхаешь, сука! Так же, как я смотрела, как подыхал Виктор.
Сьюзен дрожала от ужаса. В полумраке Мэтти казалась безумной – такая мегера была вполне способна воплотить свои угрозы в реальность. Сьюзен вцепилась Мэтти в горло, а когда лезвие оказалось на опасном расстоянии, приперла противницу к нарам. Размахнувшись, она что было силы ударила Мэтти кулаком по лицу.
От сильного удара из носа Мэтти хлынула кровь, но лезвие продолжало полосовать воздух совсем рядом. В глазах Мэтти светилось безумие, и это придавало ей дьявольский вид.
– Я убью тебя, Далстон. Клянусь, убью! – повторяла она. – Ты покойница, Далстон!
Тогда Сьюзен изловчилась и снова ударила ее кулаком по лицу, и Матильда Эндерби повалилась на пол. Дверь в камеру распахнулась, и Сьюзен испытала огромное облегчение. Она, задыхаясь, произнесла:
– Вы, черт подери, немного припозднились!
Джун помогала детям укладываться спать. Барри протянул к ней руки. Джун, немного помедлив, улыбнулась и прижала его к себе. Она ощущала всем своим телом его тепло, и это ощущение было удивительно приятным. Она и не подозревала, сколько нежности заключено в ней.
– Я люблю тебя, бабушка!
Глаза Джун наполнились слезами. Она наконец поняла, какое это чудо – дети. Может быть, ей стоило родить сыновей. Она всегда предпочитала женщинам мужчин.
– Я тоже люблю тебя, мой маленький рыцарь! – Эти нежные слова сорвались с ее уст сами собой. – Давай-ка теперь ложись и спи.
Она вышла из комнаты и наткнулась на Дэбби.
– Они прелесть, правда, мам?
Джун утвердительно кивнула. Она была слишком взволнована, чтобы говорить.
Сьюзен сидела в темном карцере. Сон не шел к ней. Она была слишком возбуждена. Причинять вред Мэтти Эндерби совершенно не входило в ее планы. Тем не менее, это произошло. Сьюзен закрыла глаза и вздохнула.
История повторялась, как и тогда, с Барри. Это будет ирония судьбы, если сейчас, когда у нее появился реальный шанс выйти на свободу, ей предъявят еще одно обвинение в убийстве.
Жизнь определенно издевалась над ней.
Мозг Сьюзен лихорадочно работал. Сара ведь взяла вину на себя. Сказала, что сама виновата. Что же делать ей, Сьюзен?
Она начала мерить комнату шагами, ей казалось, что стены сжимаются вокруг нее. Если Мэтти умрет, вместе с ней умрет и ее надежда на освобождение. Она опустилась на пол и горько заплакала. Все возвращалось на круги своя. Она снова оказалась там, откуда пришла. В камере, совершенно одна, не знающая, что делать. У нее было такое чувство, что где-то в немыслимой дали Барри смеется над ней.
Мэтти открыла глаза и увидела яркий белый свет. Голова раскалывалась от боли. Над кроватью склонился молодой доктор. Она почувствовала запах его одеколона и сигарет.
– Наконец-то вы пришли в себя.
Он говорил басом, что несколько не вязалось с его внешностью: на вид ему было лет двадцать. Она уставилась на него:
– Что произошло?
Врач ничего не ответил. Вместо этого он промерил ее показатели и записал их в медицинскую карту.
Мэтти закрыла глаза и вновь погрузилась в сон. Молодой врач из психиатрического отделения покачал головой. От этой женщины уже досталось двум медбратьям и санитару, кроме того, она разгромила его процедурный кабинет, искусала и исцарапала его самого. Ночью ему пришлось дежурить одному, и как раз в его дежурство им и доставили эту буйную пациентку. Потребовалось целых две инъекции либриума, чтобы хоть как-то ее успокоить и уложить на кровать со смирительными ремнями.
Ему хотелось, чтобы она подольше оставалась без сознания, а та женщина-заключенная, которой удалось вырубить Матильду Эндерби, работала у них в отделении.
Глава 31
Вся тюрьма погрузилась в тишину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145