— Джентльмен, — объяснил Кид, — хочет знать, из какой ты банды.Человек на тротуаре пробурчал нечто, чего ни Псмит, ни Билли не поняли.— Было бы истинным милосердием, — сказал первый, — если бы какой-нибудь филантроп поставил ему правильное произношение. Вы не послужите нам толмачом, товарищ Брейди?— Говорит, Три-Пойнтс, — сообщил Кид.— Три-Пойнтс? Позвольте, позвольте, так это Франт Доусон, товарищ Виндзор, или второй джентльмен?— Паук Рейли. Франт Доусон заправляет бандой Тейбл-Хилл.— Так не Паук ли Рейли перед нами?— Не-а, — ответил Кид. — Паука Рейли я знаю. Это не он. Это какой-то другой типчик.— Какой именно другой? — спросил Псмит. — Попытайтесь выяснить, товарищ Брейди. Вы, кажется, понимаете его речь. Мне же его тирады напоминают излияние граммофона с горячей картофелиной во рту.— Говорит, он Джек Репетто, — объявил толмач.Тут произошла еще одна заминка. Застенчивый мистер Репетто, явно чувствовавший себя стеснительно в обществе незнакомых людей, сделал еще одну попытку удалиться восвояси. Он выбросил вперед пару худых рук, резким рывком дернул на себя ноги Кида, извернулся, вскочил с тротуара и опять зарысил по улице. И опять желание опередило возможности. Он добрался только до ближайшего фонаря, но там его, видимо, вновь одолело головокружение — он обнял фонарный столб, медленно сполз по нему на тротуар, сел и застыл в неподвижности. Кид, ошарашенный падением и набивший пару синяков, преисполнился мстительного гнева. Он первым из троих добежал до непоседливого мистера Репетто, и если бы эта достойная личность стояла бы, а не сидела, ей пришлось бы туго. Но Кид был не из тех, кто пинает поверженного врага. Он ограничился тем, что отряхнул с себя пыль и адресовал мистеру Репетто град изысканных поношений.В лучах фонаря можно было лучше разглядеть лик носителя дубинки. В нем наблюдалось неброское, но несомненное сходство с чертами мистера Бэта Джервиса. Выяснилось, что напомаженная челка была не столько выражением личного вкуса указанного джентльмена, сколько данью последнему крику моды в преступных кругах. Ею щеголял и мистер Репетто. Но у него она была совсем белой, ибо падший воин родился альбиносом. Его глаза, в тот момент закрытые, осенялись белесыми ресницами и были посажены настолько близко, насколько Природа сумела это сделать без того, чтобы они налезли друг на друга. Нижняя губа у него выпячивалась вперед и отвисала. Глядя на него, вы инстинктивно чувствовали, что ни одно жюри на конкурсе красоты не остановится перед ним в колебаниях.Вскоре выяснилось, что сияние фонаря, хотя и позволяло получать сомнительное удовольствие от созерцания лица мистера Репетто, имело свои минусы. Едва штат «Уютных минуток» вступил в бледно-желтую лужицу света, в центре которой скорчился мистер Репетто, как с внезапностью, от которой все трое подскочили, из темноты дальше по улице донесся треск выстрелов. Тотчас с противоположной стороны тоже заговорили револьверы. Три пули пропахали бороздки в асфальте почти у ног Билли. Кид вдруг испустил вопль. Шляпа Псмита неожиданно обрела жизнь, подпрыгнула высоко в воздух и укатилась по улице в ночь.Эта мысль не осенила их одновременно в ту же секунду, поскольку времени осеняться не было, но едва они выскочили из освещенного круга и скорчились в темноте, ожидая развития событий, им стало ясно, что они попали в довольно ловкую засаду. Остальные члены банды, хотя и бежали с такой поразительной резвостью, из игры отнюдь не вышли. Пока шел допрос мистера Репетто, его соратники тихонько подобрались к ним, не замеченные никем, кроме самого мистера Репетто. Но в том месте было слишком темно для меткой стрельбы, а потому мистер Репетто поставил себе задачей выманить своих победителей из тьмы, что он успешно и выполнил.На несколько минут боевые действия прекратились. Кругом царила тишина. Лужица света опустела. Мистер Репетто исчез. Пробная пуля, пущенная неизвестно откуда, просвистела в воздухе рядом с местом, где на тротуаре распростерся Псмит. Затем тротуар завибрировал, как-то странно резонируя. Псмиту это ничего не сказало, зато вражеская армия сделала соответствующие выводы. Где-то — далеко ли, близко ли — полицейский услышал выстрелы и вызывал на помощь других полицейских, ритмично ударяя по тротуару дубинкой, что соответствует свистку лондонского блюстителя порядка. В тихом воздухе звук рос и ширился. Уже слышен был гулкий перестук бегущих ног.— Фараоны! — прозвучал одинокий голос. — Смываемся! В следующий миг дробный топот в темноте возвестил, что банда смывается.Псмит поднялся на ноги и скорбно отряхнул свой костюм. Впервые он осознал весь ужас войны. Со шляпой он расстался навеки, брюки после близкого знакомства с тротуаром уже никогда не станут прежними.Спасители приближались галопом. Возможно, нью-йоркский полицейский лишен величавого достоинства своего лондонского коллеги, но поспешать он умеет.— Что происходит?— Больше ничего, — донесся из мрака сердитый голос Билли Виндзора. — Они смылись.Кружок света теперь, словно по взаимному уговору, стал местом встречи. Там с револьвером в одной руке и дубинкой в другой встали трое полицейских в серых мундирах — бдительные глаза, квадратные подбородки. Псмит, без шляпы, весь в пыли, присоединился к ним. В заключение подошли Билли Виндзор и Кид. У последнего кровоточило левое ухо, которое пуля лишила мочки.— Что тут был за шум? — с легким интересом спросил один из полицейских.— Вы случайно не знаете некоего любителя бокса по имени Репетто? — осведомился Псмит.— Джек Репетто? А как же!— Он из Три-Пойнте, — добавил второй осведомленный полицейский, словно называя фешенебельный клуб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54