«В этом насквозь лживом мире кто-то должен осмелиться говорить людям правду», – так отвечал он немногим друзьям, когда они спрашивали о причинах, побудивших его вновь вызывать гнев власть имущих своими прорицаниями. Однако, почему этим «кто-то» должен был быть именно он, – Юм не мог объяснить даже самому себе.
Старинный его приятель, ученый и философ Менгер, попавший в руки Торговцев людьми и сгинувший где-то на чужбине, так определял это свойство характера Юма: «Змея создана, чтобы ползать, птица – летать, а ты – чтобы говорить правду в ущерб себе». Это признание факта мало что проясняло, однако оно-то до известной степени и позволяло Юму утверждать, что, если он не будет говорить правду, дар прорицателя покинет его. Так говорил он нищим и власть имущим, и слова эти до поры до времени служили ему чем-то вроде охранной грамоты. Ибо им-то, власть имущим, больше, чем кому-либо, нужен был человек, говорящий правду, и ради того, чтобы услышать ее, они позволяли ему жить и открывать другим то, что видел он в дымке грядущего.
Принцессы, одетые воинами, спешились и, потоптавшись в нерешительности перед крыльцом, вошли в хижину. Теперь, разглядев их вблизи, Юм понял, что это те самые женщины, которым он первый раз в жизни должен был дать ложное пророчество. Он не хотел делать этого, но двое пришедших ранним утром мужчин пригрозили ему длинными изогнутыми ножами и теперь затаились за холстиной, заменявшей дверь в соседнюю комнату. Они ждали, чтобы он исполнил их приказ и послал принцесс из рода Амаргеев по ложному следу.
Выбора не было. Ножи хорошо отточены, и пришедшие не замедлят пустить их в ход. Они ждут его слов так же, как ждут их пришедшие в одежде гвардейцев собравшиеся в дальний путь принцессы.
Разумеется, он мог бы попытаться предупредить девушек, и, вероятно, они успели бы убить сидевших в засаде незнакомцев прежде, чем те вонзили бы в него свои ножи. Всем известно, что Чаг прекрасно владеет мечом, да и Батигар время от времени берет уроки обращения с оружием, но стоило ли ссорить принцесс с Черными Магами, которые не преминули бы отомстить за убийство посланных ими людей?
– Бессмертный Юм, прости, что тревожим тебя и отрываем от размышлений, – робко начала та, что была более хрупкого сложения и обладала изящными чертами лица.
– Спрашивай, принцесса Батигар, я отвечу тебе, если это будет в моих силах, – произнес Юм намеренно слабым, старческим голосом. Он хотел, чтобы те, кто подслушивает их разговор, убедились в его немощности и покорности.
Девушки переглянулись. То, что он сразу узнал, кто они, сбило их с толку, но в то же время облегчило начало разговора и сделало ложь и всякие уловки ненужными.
– Мы пришли узнать, верно ли указал нам отец путь, по которому мы должны преследовать Мгала-похитителя, – прямо сказала Чаг.
– Куда же послал вас Владыка Исфатеи?
– Э-э, нет, задавать вопросы буду я, ты же – отвечать, а вовсе не наоборот. Итак, куда северянин направился, вырвавшись из тюрьмы?
Она говорила так, будто старый мудрый Юм обязан отвечать, будто он дешевая базарная гадалка. Двое с отточенными ножами тоже были веским аргументом, и старик подумал, что раз в жизни он может позволить себе солгать. Появление незнакомцев и странное требование их заставили его заинтересоваться судьбой северянина и принцесс из рода Амаргеев, и он знал, что девушек, если они пойдут по тому пути, который избрал Мгал, ожидает незавидная участь.
– Северянин направился в Кундалаг, – произнес Юм, и помимо воли пальцы его рук, сложенных на груди, сделали невидимый соглядатаям знак, обозначающий Чилар. – По Ромее он двинется в Ханух. – Пальцы изобразили воды Гатианы и портовый город Сагру.
Юм поднял выцветшие глаза на принцесс. Батигар благодарно кивнула – она не понимала языка жестов, знакомого кочевникам и охотникам; на лице Чаг застыло недоумение.
«Нас подслушивают», – передали пальцы старика, а нетвердый голос возвестил очередную ложь:
– От Хануха по морю Грез Мгал доберется до Эгри, а оттуда по Эристее до города Шим.
Старик помолчал, давая возможность Чаг отделить правду от лжи, и продолжал, подтверждая игрой пальцев свои слова:
– В порту он постарается нанять корабль, чтобы пересечь на нем Жемчужное море и достичь сокровищницы Маронды, расположенной близ Танабага.
«Их ждут битвы, кровь, любовь и смерть, какой бы путь они ни избрали», – подумал Юм. Причем для одной из принцесс гибельной была любая дорога…
– Благодарим тебя, Бессмертный! – Чаг бросила к ногам старика золотой и, подхватив под руку сестру, раскрывшую рот для дальнейших расспросов, торопливо увлекла ее из хижины.
Со двора донесся цокот копыт, и Юм, прозванный Бессмертным, устало потер лицо сухими ладонями.
– Молодец, старик! Умеешь беречь свою шкуру! – глухо сказал один из прятавшихся за холстиной незнакомцев и тоже кинул к ногам старика золотой.
Незнакомцы вышли из хижины, а Юм, подобрав деньги, задумался. Он знал, что не должен ни дня оставаться в Исфатее, а также надеялся, что за эту единственную ложь во спасение своей жизни он не будет лишен драгоценного в данных обстоятельствах дара Небес – с помощью заклинаний перемещаться в пространстве когда и куда захочется. Итак, он отправится в Сагру. Кто знает, может быть, ему удастся чем-нибудь помочь другу Менгера? Кроме того, Юм знал цену своему пророческому дару и не собирался искушать судьбу, хотя покидать насиженные места на старости лет очень не хотелось.

5

– Унгир Эрзам, вас хочет видеть Кодр, – доложил слуга и, дождавшись, когда хозяин, наблюдавший за плавающими в бассейне рыбами, сделал разрешающий жест, скрылся за колоннадой, окружавшей внутренний дворик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147