Дотянувшись до вещей, которые он сложил на землю, молодой воин вытащил меч из ножен и стал рассматривать его, вертеть то так, то эдак. Рукоять лежала в ладони очень хорошо, черен был плотно обмотан какой-то кожей, судя по всему, хорошо выделанной и достаточно шершавой, чтоб ладонь, даже потная, не соскальзывала с него. Гарда была сделана очень просто, только в самом перекрестье мастер посадил маленького дракончика, выполненного мелкой сканью и цветной эмалью, – работа была такой тонкой что только благодаря этому мелкому украшению ценность меча, пожалуй, уже равнялась его весу.
Тело девушки, покоившееся на левой руке Дика, вздрогнуло. Он повернул голову и очень близко увидел ее глаза – они были огромные, ярко-зеленые, с желтоватыми прожилками, прекрасные в своей чистоте – и испуганные. Миг она смотрела на меч, затем перевела глаза на лицо Ричарда (этот взгляд подействовал на него как острая боль в сердце, дрожь пронизала тело от затылка до пят, перехватила горло), потом – снова на клинок. Задрожала, стала рваться, но слабо, и он, решив, что девушка просто хочет подняться, помог ей. Она была столь легка, что молодой воин смог сделать это одной рукой, не отпуская меча, и поднялся сам.
Как только она встала на ноги и, видимо, ощутила себя немного увереннее, тут же рванулась, да так сильно, что он едва сумел удержать ее и машинально прижал к себе, не давая убежать. Не зная причин, по которым девушка стала вырываться, он принялся растерянно уверять ее:
– Я не сделаю тебе ничего дурного, успокойся. Успокойся… Я не мародер. Я хочу помочь тебе.
Косясь на меч в его руке, она затихла в его объятиях, больше похожих на крепкую хватку. Проследив ее взгляд, он понял, что ее пугает оружие в его руке, но отпускать все равно не хотел. Да и не опасно ли ронять меч на землю? Мало ли какие твари бродят в окрестностях, не зря же она так боится.
– Я не причиню тебе вреда, – повторил он. – Слышишь? А этот меч я нашел. Я просто нашел его, – добавил он, заметив, что она прислушивается очень внимательно. – Понимаешь?
Помедлив, она кивнула, затихнув совершенно, и Дик отпустил ее. Не совсем, придерживая рукой, но теперь его хватка больше напоминала объятия. Прикосновение к ее упругому гибкому телу было ему куда приятней, чем до сей поры прикосновение к какому-либо иному женскому телу. От нее пахло лесом и травой, влажной от тающего под солнцем утреннего инея, пахло холодком и сменяющим его солнечным теплом ранней осени. Он видел ее руку – маленькую, изящную, с тонкими пальчиками, пропорциональными длине ладони, с красивыми, как миндальный цвет, ноготками, с такой тонкой кожей, что, казалось, она просвечивает насквозь. Молодой воин длил и длил прикосновение к ней, хоть в этом уже больше не было нужды – воскрешенная твердо стояла на ногах.
Она обернулась к нему, слабо улыбнулась, и почти сразу ее облик поплыл. Миг – и на землю заскользила крупная черная змея с поблескивающей опалом чешуей. Дик отшатнулся, едва не вскрикнул от неожиданности, инстиктивно прикрыл глаза. А когда открыл, заметил только черный хвост, исчезающий в кустах. «Вот черт», – подумал Ричард, глядя на свои руки. Возможно, он подумал не это, но главное, что вспыхнуло в его сердце, – обида. Как же так, ведь он спас ей жизнь, а она… она оказалась змеей!
«Я еще дешево отделался, – решил он позже, когда обида отступила. – По крайней мере, она не укусила меня. Или нет… Нет, змейка такого размера, наверное, является чем-то вроде удава. Да уж. Здоровенная какая, футов четырнадцать, не меньше. Если меньше, то ненамного…» В кустарнике, где скрылась змея, – изрядно поломанном и ободранном, видимо в бою, – что-то зашуршало, затем раздался писк, какое-то трепыхание. А потом где-то в середине его, меж примятых, но упорно тянущихся вверх веток встала во весь рост воскрешенная девушка, еще более порозовевшая, с мелкими перышками, запутавшимися в роскошной шевелюре, с пухом и следами крови на губах. Она растерянно, робко взглянула на Дика, отводя ветки в стороны, продралась на открытое место и выбралась из кустов.
– Извини, – довольно невнятно, но зато на правильном английском сказала она, отирая с губ прилипшие пушинки. – Очень захотелось есть.
Дик хмыкнул. Одежда девушки была порвана в нескольких местах, в прорехи виднелась кожа, матовая и все еще бледная. На воскрешенной было надето длинное узкое серое платье с разрезами чуть ли не от бедра, ткань была обшита полосами черной кожи, кое-где прорезанной насквозь, и, с точки зрения Ричарда, привыкшего к совершенно другой одежде, девушка выглядела почти голой. При этом ичуть не смущалась.
– Тебя как зовут?
– Серпиана.
– Красивое имя. – Он снова окинул взглядом ее полуобнаженную фигурку. – Тебе не холодно?
– Нет. – Она недоуменно нахмурилась. – Почему ты спросил? Или тебе неприятно, как все это выглядит? Не нравится? – Оглядела себя, стряхнула с одежды налипшие перышки.
– Ну, как тебе сказать… – Дик не удержался и еще раз огладил Серпиану взглядом. – По меркам моей родной страны ты одета… неприлично.
Серпиана развела руками с неподдельным удивлением:
– Странные нравы. Будь я уродлива, кривонога или жирна, как свинка, это бы еще было понятно.
– Ничего не скажешь, ты очень привлекательна. Даже очень красива. Смотреть приятно. Но… Как тебе сказать… Ограничиваться только любованием очень тяжело.
Девушка удивленно вздернула тонкую, как лучинка, бровь, помедлила, а потом мягко, по-змеиному плавно скользнула вперед. Ее тонкие руки оплели шею молодого воина, и Ричард сам не заметил, как одна его рука огладила ее ягодицы, а вторая провела по спине, как раз по прорехе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19