– Но таковы и есть всякого рода приключения в то время, как вы их переживаете. Они не станут для вас приключениями до той далекой поры, когда вам исполнится шестьдесят три года, и вы будете сидеть возле жаркого огня в окружении собственных внуков.
– Эйджер, сейчас меня тревожат вовсе не приключения. Меня тревожит страх. Я постоянно охвачен страхом, иногда таким сильным, что мне хочется все бросить. Я хочу отдохнуть. Я хочу иметь возможность заснуть в мягкой теплой постели и при этом твердо знать, что когда наутро я проснусь, мне не надо будет больше ни от кого бежать.
– Не знаю, когда теперь вам доведется снова заснуть в мягкой и теплой постели, – задумчиво отозвался Эйджер.
– Дженроза думает, что я уже никогда не смогу этого сделать. Она сказала, что теперь всю оставшуюся жизнь я буду изгнанником.
– Она тоже напугана, Линан. Не думаю, чтобы она сама действительно верила в то, что сказала. Все на свете покажется гораздо лучше, когда мы выберемся из леса. Это слишком мрачный лес, и он наводит на мрачные мысли.
– И еще таит в себе мрачные вещи, – напомнил ему Линан.
Вскоре спутникам удалось найти между деревьями небольшое свободное пространство, которое нельзя было бы назвать даже поляной, однако здесь еще был виден сумеречный свет, а густой лес отделял их от дороги. Они набрали столько дров и хвороста, сколько только смогли, и развели большой костер.
Камаль распределил время для стражи.
– Рохет сказал мне, что этот демон обычно появляется в предрассветные часы, поэтому будет лучше, если ее встретит Эйджер, или я сам. Первой будет сторожить Дженроза, ее сменит Линан, потом на страже встанет Эйджер, а уж его я сам сменю.
– Что вы сделаете, если она появится? – спросила его Дженроза.
– Отрублю ее трижды проклятую голову, – мрачно ответил он.
Ночной лес стоял, точно зачарованный. Вокруг лагеря все окутала жутковатая тишина, ни ворчание зверя, ни шум ветра в ветвях застывших деревьев, ни жужжание насекомых не нарушали ее. Линан уселся как можно ближе к огню и следил за тем, чтобы случайная искра не попала на плащ Рохета и не подожгла бы его. Время от времени он поворачивался и внимательно вглядывался в темноту. В огне неожиданно затрещало бревно. Линан едва не подскочил на месте от этого звука, но тут же выругал себя за собственную трусость. Время тянулось на удивление медленно, секунды казались минутами, а минуты превращались в часы. Линан невольно подумал, что его, пожалуй, никогда никто не сменит. Может быть, Силона была не просто вампиром, а еще и колдуньей, и теперь заморозила время для того, чтобы поскорее отыскать то сознание, которого она так мягко коснулась прошлой ночью. Впрочем, это случалось уже дважды, напомнил себе Линан о зеленых глазах, горевших в лесной чаще.
Однако в конце концов проснулся Эйджер. Он потянулся, точно разбуженный от спячки медведь, и улыбнулся так светло, как мог бы улыбаться ребенок, проснувшись в день своего рождения. Линан почувствовал такое огромное облегчение, что едва не рассмеялся.
– Как прошли твои часы? – спросил Эйджер.
– Без всяких проблем, – солгал Линан.
Эйджер удовлетворенно кивнул и поудобнее устроился на перевернутом бревне возле огня.
Еще несколько мгновений Линан с завистью наблюдал за уверенным в своих силах горбуном, а затем закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон, такой безмятежный, будто на всем белом свете не было ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться.
На шестой день после того, как беглецы покинули деревушку, лес начал редеть, и все чаще сумрак прорезали яркие лучи солнца. Воздух стал прохладнее и суше, в нем уже можно было различить свежесть речной воды, запах спелых колосьев, доносившийся с полей, а еще запахи лишайников и перегноя. Старая дорога, по которой они шли до сих пор, теперь свернула на восток, так что они направились к северу лесом, в полной уверенности, что вскоре он должен был кончиться. Около полудня Линан неожиданно остановился и посмотрел вверх. Остановились и его спутники, невольно схватившись за оружие.
– Все в порядке, – успокоил их Линан. – Послушайте.
Его спутники, наклонив головы, стали прислушиваться. Дженроза уже собиралась отпустить ядовитое замечание о том, что ее ноги превращаются в корни, но тут откуда-то сверху до них донеслось чистое и красивое пение птицы. Дженроза улыбнулась от удовольствия, а Камаль с Эйджером рассмеялись.
– Никогда бы не подумал, что я способен до такой степени обрадоваться обыкновенному пению птицы, – заявил Камаль.
– Теперь уже скоро, – сказал Эйджер. – Может быть, нам осталось провести в этом лесу еще только одну ночь, а потом мы из него выйдем.
Друзья продолжили свой путь с удвоенной энергией, шагая широко и уверенно, даже Эйджер безропотно ускорил свои странные подпрыгивающие шаги. Никто из них не думал о тех опасностях, которые могли ждать их на открытом пространстве, всем им казалось, что не могло быть ничего худшего, чем тот постоянный страх, мучивший их все последние шесть дней. В этот вечер они не стали особенно тщательно выбирать место для ночлега и отпраздновали свою последнюю ночь в мрачном лесу тем, что съели остатки сушеного мяса, которое дала им в дорогу Белара.
– Завтра нам нужно будет поискать еще один ручей, – заметил Эйджер, – а иначе нам нечего будет есть.
– Жаль, что у меня нет лука, но я мог бы попытаться и поймать какую-нибудь дичь, – предложил Камаль.
– Как только мы выберемся из этого леса, меня не станет волновать голод, даже если мне пришлось бы голодать целый месяц, – беспечно заявил Линан.
Когда пришло его время вставать на стражу, он был по обыкновению бдительным, однако исчезло напряжение, не отпускавшее его уже много ночей подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147