Наконец она ощутила шок и задрожала.
Появившийся Эймеман сразу увидел, что требовалось сделать в первую очередь, оторвал полосу от своего плаща, смочил ее в ручье и принялся вытирать лицо и руки Аривы. Стражник, которому она спасла жизнь, опустился перед ней на колени и принялся благодарить принцессу.
Арива положила руку ему на плечо.
– Ты пытался спасти мою жизнь. Разве я могла после этого сделать для тебя что-то меньшее?
– Этот еще жив! – крикнул Сендарус. Он склонился над телом одного из стражников, остававшихся с лошадьми. – Рана на голове ужасающая, однако он еще дышит.
В то время, как остальные стражники отправились на поиски уцелевших коней, а Оркид пытался соорудить из веток и собственного плаща носилки для раненого, Арива подошла к ручью и принялась смывать с себя оставшуюся кровь.
– Если я не отчищу все это до возвращения во дворец, с моей матушкой случится сердечный приступ, – пояснила она Сендарусу. Он присел рядом с ней на берегу ручья и внимательно смотрел на нее. – Понимаете, мы убили самца. Может быть, это самый крупный зверь из всех, убитых ранее. Не пожелаете ли вы привезти новый трофей для украшения приемного зала во дворце вашего отца?
Сендарус покачал головой.
– Это ваш трофей, Ваше Высочество. К тому же рядом с ним мои трофеи будут посрамлены. Наши медведи остаются малорослыми из-за особенностей местности, в которой обитают, ну а здесь, похоже, они процветают. Кроме того, я хотел бы сказать, что вы были неподражаемы.
Арива прервала умывание и взглянула на принца. Комплименты были обычным делом среди придворных, которые считали, что с помощью лести можно было бы добиться более высокого положения, однако слова Сендаруса прозвучали так искренне, что она растерялась и не знала, что ответить.
Тем временем вернулись стражники с лошадьми, в числе которых был и конь Аривы. Из одного из притороченных к седлу тюков девушка достала длинный плащ и набросила его себе на плечи.
– Под этим плащом не будет видно моей одежды, и королева не сможет подумать, что я была в опасности.
Сендарус подставил руки, чтобы помочь ей взобраться в седло, однако Арива отрицательно покачала головой.
– У нас осталось всего четыре лошади, из них двое необходимы, чтобы везти носилки с нашим раненым. Еще один конь может везти тела двух несчастных, которых мы потеряли, а последний повезет голову нашего медведя.
– Вы чрезвычайно великодушны по отношению к вашим стражникам, – заметил Сендарус.
– Я принцесса Гренды Лиар, Ваше Высочество, – гордо ответила Арива. – Моя обязанность служить своему народу.
Эймеман и Оркид находились достаточно близко, чтобы услышать ее ответ.
– Она с такой серьезностью берет на себя ответственность?
Эймеман в изумлении поднял брови. Оркид кивнул в ответ.
– А я-то считал Сендаруса идеалистом.
– Она великодушна по отношению ко всем, за исключением ее сводного брата.
– Береймы?
– О нет. Берейму она горячо любит. А вот для Линана у нее, как правило, не находится времени.
– Отчего же?
– Все дело в том, что его отец был простолюдином. Она абсолютно уверена в праве королевской семьи властвовать, то есть служить своему народу. Однако люди должны знать свое место и исполнять то, что им велят. Слившись вместе, королевская кровь и кровь простолюдина нарушают равновесие, образуя противостояние власти и влиянию аристократии.
– Двадцати Домов?
– Верно. И в глазах Аривы принц Линан являет собой угрозу этому равновесию. Он как бы аномалия, в этом мире для него нет места, по крайней мере, с точки зрения Аривы.
– Откуда тебе это известно?
– Она не считает нужным держать свое мнение при себе. А кроме того, она мне доверяет.
Охотники начали осторожно спускаться по горному склону.
Они двигались медленно из боязни доставить лишние мучения двум раненым, лежавшим на носилках. Стражники прокладывали дорогу и были готовы к риску встречи еще с одним медведем. Эймеман и Оркид, двигаясь рядом, замыкали процессию.
– А почему Арива не любит представителей Двадцати Домов? Ведь ее отец был родом из аристократов?
– Об этом лучше будет поговорить, когда рядом не окажется ничьих посторонних ушей, однако, слава Богу, – Оркид неожиданно улыбнулся, – слава Горному Богу за то, что все складывается именно так. Если бы не это обстоятельство, наш план оказался бы бесполезным.
Заинтригованный Эймеман больше не задавал вопросов. Однако он усмотрел иронию в том, что семья Ашарны была самой большой силой королевства и в то же время его величайшей слабостью, слабостью, которой скоро должен будет воспользоваться его народ.
Эти мысли принесли ему мрачное удовлетворение, но радости не доставили.
Прошло вот уже два часа после захода солнца, и горничные королевы Ашарны закончили переодевать ее для сна. Королева выглядела измученной, боль в груди к вечеру стала сильнее, чем была утром. Ашарна стояла перед единственным окном своей спальни, через которое можно было видеть засыпавший город и залив Кестрель, и думала, увидит ли она рассвет. Словно очнувшись, она сердито отогнала мрачную мысль. Ее правление длилось вот уже почти четверть века, и все это время она усердно работала в интересах своего королевства и его народа, не давая себе времени пожалеть себя или насладиться в полной мере теми благами и роскошью, которыми обладала по праву, и теперь она не должна была потакать своей слабости.
»Однако все же я могла бы сделать больше, если бы у меня оставалось время. Еще так много нужно сделать. – Ашарна тихо рассмеялась над своими мыслями. – Глупая старуха, времени никогда не будет достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147