Они слишком часто видели мужчин под деревьями, за стеной замка, но всегда одетых и со щитами. Никогда прежде Элейн не видела, как обнаженные мужчина и женщина соединялись с такой откровенной страстью. Никогда прежде на ее глазах женщина не выгибалась и не прижималась к мужчине, она не видела, как та царапает ногтями его спину, не слышала дикого победного вопля, какой издал сэр Уильям той роковой ночью. Теперь в ее воображении эта картина навечно соединилась с видением мужчины с петлей на шее, мужчины, чье тело после резкого толчка криво взмыло вверх и весь день качалось на виселице над болотом близ Абера.
– Милая, это, конечно, не больно, – с кривой усмешкой промолвила Ронвен, силясь скрыть собственные страх, ужас и отчаяние: отчаяние, которое прошлой ночью едва не подтолкнуло ее задушить спящую Элейн мягкой подушкой, чтобы она умерла во сне, но не подчинилась своей ужасной участи. Но Ронвен не смогла сделать это. Даже ради того, чтобы спасти Элейн от брака. Ронвен медленно покачала головой. – Я никогда не была с мужчиной, но не думаю, что это больно, иначе люди не занимались бы этим так много.
– Я думаю, что это нравится только мужчинам, – тихо ответила Элейн и вновь подумала об острых ногтях матери на спине мужчины.
Отъехав довольно далеко, они увидели большой красный замок Честер, возвышающийся за крутым поворотом реки, а за ним город, сгрудившийся вокруг аббатства Святого Вербурга. Через несколько часов ей предстояло впервые встретиться с мужем – впервые после их бракосочетания, когда она была еще грудным младенцем, а он – шестнадцатилетним юношей.
II
Замок Честер. Май 1230
Джон Скотт, граф Хантингтон, гостил у своего дяди Ранульфа, графа Честера, когда пришла весть об аресте сэра Уильяма де Броуза. Двое мужчин мрачно обсудили ситуацию, но, как и все англичане, согласились, что смертный приговор, вынесенный Ливелином, оправдан и что не могло идти речи о возобновлении войны с Англией.
Более удивительной была новость, которая пришла лишь через несколько дней, будто принц Гвинеди собирался устроить брак своего официального наследника Даффида с дочерью сэра Уильяма Изабеллой.
– Наш сосед Ливелин реалист. – Ранульф дотянулся до кубка и отпил из него вина. Это был небольшого роста коренастый мужчина, около семидесяти лет от роду. Даже сейчас, разбирая присланные ему письма, он был одет в костюм для верховой езды; перчатки и меч лежали рядом с ним на сундуке. – Он хочет сохранить союз.
– И девочка, несомненно, станет наследницей по крайней мере четверти всех поместий де Броуза, – вяло промолвил Джон. В свои двадцать пять он представлял собой полную противоположность своему дяде. Он был высок и болезненно худ, его красивое лицо было измученным и бледным от болезни, терзавшей его прошлой зимой. Даже в эти теплые, ласковые дни он кутался в меховую накидку.
Граф взял одно из писем, привезенных посланцем от Гвинеда, и стал распечатывать его.
– Теперь Изабелла станет богатой и влиятельной молодой леди. Она принесет Ливелину не только замок Билт, хотя, без сомнения, после того, как они повесили ее отца, отношения с семьей нового мужа станут далеко не столь теплыми! Несомненно, в ней сидит дух, присущий всем де Броузам, – о пресвятая Матерь Божья! – Внезапно он осекся и стал читать письмо, которое держал в руке.
– Какие новости? – дядя посмотрел на него.
– Пишут, что Ливелин отправил сюда мою жену! – На мгновение Джон замолчал, просматривая исписанный убористым почерком пергамент. – Он полагает, что в создавшихся условиях Абер не лучшее для нее место, а я так не думаю. Теперь, когда ее мать в тюрьме, а любовник матери болтается на виселице… он решил вдруг, что она должна ехать ко мне.
Лорд Честер нахмурился.
– Конечно же, с огромной уэльской свитой. Значит, Ливелин думает, что и наш союз следует укрепить.
Джон бросил письмо в сторону и, дойдя до окна, кинул взгляд на западный берег реки. Стоял чудный майский день. С высоты крепостной башни он видел вдалеке живые изгороди боярышника и сады, окутанные розовой дымкой. Ослепительно сияло солнце, отражаясь в широкой реке как в зеркале. Его лучи проникали в низкие песчаные холмы, растянувшиеся по побережью, где разгружались две галеры.
– Дядя, ведь она еще совсем ребенок. – Он стал загибать пальцы. – Ведь ей, должно быть, не больше одиннадцати! Что же мне с ней делать?
– Для начала отправь ее служанок распаковывать вещи и покажи ей свои владения на возможно большем расстоянии от замка, – отрывисто произнес дядя. – Я хочу сохранить дружбу с этим старым лисом, да так, чтобы наш союз был прочным – не разлей вода, но при этом держать с ним дистанцию. И ты должен прилагать все силы, чтобы вести себя так же. Что же до Элейн, воспитай ее такой женой, какую себе желаешь. Покажи ей, кто хозяин, и она будет бесценным приобретением для тебя, мой мальчик. Когда меня не станет, а ты будешь графом Честером и Хантингтоном, ты станешь одним из самых влиятельных людей в Англии. Союзником Уэльса, женатым на племяннице короля Генриха, и если Александр останется бездетным, быть может, и королем Шотландии. Тогда мало кто в христианском мире сможет бросить тебе вызов. – Он усмехнулся. – Ты счастливый человек. Думаю, Ливелин вручает тебе богатый дар. – Он отвернулся, видя, что у Джона начинается приступ кашля. – А чтобы обеспечить наследование, тебе следует родить одного, а еще лучше двух сыновей, как только она сможет иметь детей.
Джон с сожалением усмехнулся, вытерев рот.
– Возможно, она знает несколько древних валлийских снадобий от кашля и сделает из меня достойного воина для тебя, дядя, – спокойно сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179