– удивляется капитан.
– Это… нету…
– Чего нету-то?
– Исчезло…
– Что исчезло?! Да доложи толком!
– Знамя…
– Какое знамя? – глупо переспрашивает дежурный.
– Какое у нас… полка.
– Чего-о?!
У капитана усы дыбом, глаза квадратные, фуражка на затылок скачет.
– Тьфу! – говорит. – Вы сколько выпили, чтобы так шутить? Ну – они-то молодые, но ты – фронтовик, служака: разве этим шутят?
– Да я, – говорит старшина, – понимаю. Я не шучу.
– Что значит?!
Дежурному делается худо, и он отказывается осознавать происшедшее. Он долго и мучительно привыкает, что это и вправду произошло, потому что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. И вот ему – – как? за что? средь бела дня! – на его дежурстве!! такое ЧП. Это просто наихудшее, что вообще может быть. А с кого первая башка долой – с дежурного. Он отвечает за порядок в полку. О Господи!
Чего делать-то? А чего делать… надо докладывать командиру полка. Вот радость ему на праздничек. Кондратий бы не хватил.
Дежурный принимает решение: объявляет.
– В общем так. Я докладывать командиру не буду. Не могу я такое докладывать! Сейчас семнадцать сорок. Смена дежурства в двадцать один ноль-ноль. Чтобы до этого времени знамя нашли. Бери всех свободных от караула – и ищите где хотите! суки!!! гады!!!
Срочно создается поисковая комиссия во главе с помдежем-старлеем и лихорадочно переворачивает полк. Ищут суки-гады – никакого результата.
В двадцать один ноль-ноль капитан сдает дежурство другому комроты и докладывает – рубит голосом самоубийцы:
– За время моего дежурства в полку случилось чрезвычайное происшествие… исчезло Знамя части. Дежурство сдал!
– Дежурство принял! – отвечает новый дежурный. – Ха-ха-ха! И давно исчезло-то? Что, в деревню за самогоном пошло?
На лице прежнего дежурного вспыхивает неизъяснимое злорадство: принял! принял дежурство! не может он принять дежурство, если Знамя пропало! не должен! он тревогу трубить должен, поднимать всех! А он принял! это – полгоры с плеч свалилось!..
Он снимает с рукава повязку, передает ее заступившему дежурному; тот садится на его стул за стол в дежурке, и бывший дежурный говорит:
– Да вот эти… фашисты!.. потеряли Знамя после парада.
А новый дежурный, тепленький после праздничного обеда с водочкой, благодушно откликается:
– Ха-ха-ха!
– Докладывай! – приказывает бывший дежурный старшине. И тот повторяет свой душераздирающий доклад.
Новый дежурный синеет, трезвеет, хренеет:
– В-в-вы чо… охренели?.. славяне!.. братцы… товарищи офицеры! Я, – говорит, – дежурство не принимаю!
– Ты его уже принял. Так что давай – действуй. ЧП у тебя!
– У меня ЧП?! У тебя ЧП!!!
Короче: я, говорит, командиру докладывать не буду. Искать!!! Всем!!! Везде!!! В восемь утра построение – вот вам время до восьми.
И всю ночь уже человек двадцать шатаются с фонарями по гарнизону, как спятившие кладоискатели, и роют где ни попадя: даже матрасы в казармах ворошат, и в ЗИПах смотрят… фиг: нету.
Утром является кинуть орлиный взор на свое образцовое хозяйство праздничный командир; и перекошенный капитан рапортует:
– Товарищ гвардии полковник! За время моего дежурства в полку чрезвычайных происшествий не случилось!
– Вольно.
– Но за время дежурства капитана Куманина случилось.
– Что – случилось?!
– Чрезвычайное происшествие! Пропало Знамя части…
Полковник с сомнением озирается на белый свет, проковыривает мизинцем ухо и принюхивается:
– А? Ты сколько выпил, гвардии капитан?
Так точно. В смысле никак нет. Вот. Пропало полковое знамя.
Когда вытаскивают большую рыбу, ее глушат колотушкой по голове. Значит, командир покачивается, глаза у него делаются отсутствующие, а на бровях повисает холодный пот. Ему снится страшный сон.
– Как… – шепчет он.
Вперед выпихивают несчастного старшину, который на ногах уже сутки, и старшина в десятый раз излагает, как он прислонил Знамя, как пил пиво, как бросил окурок, и как Знамени на месте не оказалось.
Под командира подставляют стул, подносят воды, водки, закурить, и обмахивают его фуражками. И доводят до сведения о принятых мерах. Все возможное предприняли, не щадя себя…
И зловещая тень Особого отдела уже ложится на золотые погоны товарищей офицеров.
– Так, – говорит командир. – Так. Я в дивизию докладывать не буду. Что я доложу?! Я с этим знаменем до Одера!!! под пулями!!! Вы – что?! Старшина… ах, старшина… как же, ты что…
– Искать!!! – приказывает. – Всему личному составу – искать!!! Обед отменяется!!! Увольнения отменяются!!! Всех офицеров – в полк!!! не найдете – своей рукой расстреляю! на плацу!
И весь полк снует, как ошпаренный муравейник – свое знамя ищет. Траву граблями прочесывает. Землю просеивает! Танкисты моторные отделения открывают, артиллеристы в стволы заглядывают!
Нету знамени.
А это значит – нету больше полка.
Потому что не существует воинской части, если нет у нее знамени. Нет больше такого номера, нет больше такой армейской единицы. Вроде полк есть – а на самом деле его уже нет. Фантом.
Три дня командир сидит дома и пьет. И после каждой стопки, днем и ночью, звонит дежурному: как? Нету…
Докладывает в дивизию: так и так… Пропало знамя.
Там не верят. Смеются. Потом приходят в ярость. Комдив говорит:
– Я в армию докладывать не буду. Вот тебе двадцать четыре часа! – иначе под трибунал.
Ищут. Командир пьет. Дежурные тоже пьют, но ищут. И лейтенанты-ассистенты пьют – прощаются с офицерскими погонами и армейской карьерой. Только старшина не пьет – он сверхсрочник, у него зарплата маленькая: ему уже не на что…
Комдив докладывает в армию, и диалог повторяется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13