боится, что она сошла с ума. Убедиться, значит, что ей не
чудится.
Через сутки успокаивается в каком-то равновесии, вспоминает - и
звонит в милицию: спасибо, не беспокойтесь, билет нашелся.
Следователь: вот видите! Что ж вы, бабуля, это не шутки - всех
взбаламутили! А вам известно, что за ложное заявление полагается
ответственность перед законом? Где же вы его нашли?
А в нагрудном кармане костюма мужа.
Ну! Что же вы - раньше посмотреть не могли?!
Да как же я могла, он был в магазине.
В каком магазине?
В комиссионном.
Хорошую бы покупочку кто-то совершил, а! Как же вы так невнимательны,
сдавая вещи, даже карманы не проверили?
Да я его и не сдавала.
Как? А кто сдавал?
Да я и не знаю.
То есть как?
Да его в этом костюме похоронили.
Что? А?..
Вернее, кремировали.
Подождите, подождите... что-то я не понимаю! А билет кто в карман
положил?
Да он сам и положил.
Так, ясно: тронулась бабка с двойного горя. Но у следователя свой
интерес: дело закрыть. Приезжайте, говорит, забрать ваше заявление.
Она приезжает: показывает билет, хихикает и плачет. Чудо,
рассказывать порывается, Господь явил: билет дал в руки, а костюм забрал
обратно. Следователь начинает невольно заинтересовываться: значит, в
комиссионке? В какой? А, Апраксин Двор; знаем такой, знаем... Говорите,
висел, а потом из приемки к вам пришли, а потом уже не висел. Так-так;
хорошо; возьмите-ка вот этот листок и напишите по порядку все, что с вами
в магазине было.
Следователь отправляет практиканта в Апраксин: переписать там все
имеющиеся в наличии мужские костюмы, подходящие для похорон - кто и когда
сдавал, кто принимал. А сам дует прямо в крематорий.
А там, в рабочем, так сказать, подвальном помещении видит он
интереснейшую обстановку. Оплаканные покойники лежат в стеллаже у стенки,
готовые предстать пред Вседержителем нашим в таком виде, в каком и явились
на сей свет: безо всяких, то есть, суетных подробностей в виде одежд и
гробов.
А у стены напротив сложены аккуратно штабели разнообразных гробов и
тючки с одеждой. Приготовлены.
Посередине, в проходе, стоит теннисный стол, и обслуживающий персонал
играет на нем в пинг-понг. На вылет. Двое играют, остальные курят и пиво
пьют, ждут своей очереди.
А надо всем этим кладбищенским покоем, в довершение картины, летает
зеленый попугай и лузгает семечки.
Это, значит, интеллигентные крематорщики наладились все, что можно,
пускать на продажу. Внедрили свой вариант утилизации вторсырья. В порядке
посильной помощи текстильной и деревообрабатывающей промышленности. Закон
физики: круговорот вещей в природе.
Потом они мотивировали: больно смотреть, как добро пропадает без
всякой пользы - а ведь людям еще понадобится! Вот после этой истории всю
первую команду ленинградского крематория и посадили в полном составе.
А комиссионщики, что характерно, отмазались: никакого сговора,
никакого краденого, знать ничего не знали, какой ужа!
Да; а ведь хорошее, вспоминают, было качество обслуживания.

1 2 3