– Это все?
– Фрэнк?
– Спасибо большое.
Отпустив Дюрхама, Куртис продолжил изучать результаты вскрытия и просматривать подшитые к отчету фотографии тела Сэма Глейга.
– Так ты говоришь. Жаннет, у тебя создалось ощущение, что его ударили по голове чем-то тяжелым? Доктор Брэгг кивнула.
– Чем, например?
– Скажем, холодильником или телевизором. Булыжником. В общем, как я уже говорила, это что-то тяжелое и плоское.
– Что же, это сужает круг нашего поиска.
– С другой стороны, – вздохнув, продолжила Жаннет Брэгг, – это, конечно, только предположение, Фрэнк, но я бы советовала проверить, так ли уж надежно там работает лифт.
Часть четвертая
«Давайте же сообща задумаем, обсудим и воплотим в жизнь новое поколение зданий будущего, где все будет подчинено единой творческой идее; давайте все вместе – архитекторы, художники, скульпторы – с помощью миллионов рук искусных строителей воздвигать к небесам сияющие символы новой эры».
Уолтер Гропиус
В Лос-Анджелесе все приличные архитекторы обитали лишь в одном месте, и это место называлось Пасифик-Палисадс. Притягательность этого района для архитекторов определялась не особенностями местоположения или ландшафта, а невероятным количеством модернистских строений. Большей частью это были квадратные стальные конструкции с большим количеством застекленных плоскостей, внешне очень смахивавшие на японские чайные домики или немецкие бунгало для простого люда. Митч был далек от того, чтобы восхищаться такими домами, хотя, как архитектор, понимал их несомненное значение: ведь именно они во многом определяли стиль престижной застройки во всех уголках США. Он с интересом разглядывал подобные проекты в книгах и журналах, но ему отнюдь не улыбалось самому жить в таком сооружении. И Митчу представлялось вовсе не случайным, почему, например, знаменитый Эннис-хаус Фрэнка Ллойда Райта в Гриффит-парке фактически уже давно пустовал. Пожалуй, единственным домом, в котором он согласился бы здесь поселиться, был особняк, построенный по проекту Пьера Кенига на Голливуд-хиллз, хотя и в данном случае привлекал скорее внешний вид, а не иные архитектурные достоинства. В целом Митч отдавал предпочтение домам в сельском стиле, которые составляли большую часть соседнего квартала, который так и окрестили – Деревенское ущелье: бревенчатые коттеджи с конюшнями и великолепными садами.
Нельзя сказать, чтобы это самое Деревенское ущелье было напрочь лишено образцов современной архитектуры. Так, на самой вершине холма виднелся один из лучших частных домов, когда-либо спроектированных Рэем Ричардсоном, – его собственный особняк.
Остановив автомобиль у изогнутой бетонной стены горчичного цвета, в том месте, где ее прорезал пешеходный мостик, перекинутый через ручей, Митч бросил взгляд на видневшуюся вдалеке полоску океана и направился к входной двери. По соседней тропинке верхом на лошадях спускались мужчина и женщина, пожелавшие ему доброго утра. В них он смутно признал весьма популярных в свое время английских эстрадных певцов. Была и еще одна причина, по которой ему нравилось бывать в Ущелье. Среди местных жителей, не слишком озабоченных финансовыми Проблемами, царила спокойная и дружелюбная атмосфера, лишенная, в частности, той показной напористости и агрессивности в архитектуре, которая была присуща большинству районов Лос-Анджелеса. Он, например, нигде не заметил видеокамер наружного наблюдения или колючей проволоки поверх забора. Что же касалось защиты от возможных поползновений со стороны представителей малоимущих классов, то здесь больше полагались на труднодоступность высоких холмов, удаленность от города и надежные вооруженные патрули.
Митч перешел по мостику на другой берег ручья. Ему вовсе не хотелось тратить воскресное утро на разговоры о работе, даже если речь шла о званом завтраке в доме Ричардсонов. Приглашая его. Рэй заявил, что якобы собирается слегка расслабиться и поболтать, но Митч на это не купился. Уж он-то отлично знал, что Ричардсон мог отдыхать лишь во время сна, причем тратил на это самое минимальное время.
Вообще-то на завтрак пригласили и Алисон. Но ее неприязнь к Ричардсону была настолько велика, что, казалось, она с ним не может находиться даже в одной комнате. По крайней мере, подумал Митч, в этот раз ему не придется врать и изворачиваться, где он провел утро. Постучав, Митч сдвинул в сторону наружную цельностеклянную, дверь.
Он обнаружил Рэя Ричардсона уже за работой, ползающим на коленях по голубому керамическому полу и изучающим эскизы очередного проекта: новой вертолетной станции в самом центре Лондона. Листы с эскизами выплевывал лазерный принтер, а Рэй диктовал свои замечания зеленоглазой секретарше Шеннон.
– А, Митч, – произнес он приветливо. – Поднимайся-ка в гостиную. Я буду там через пару минут. Мне надо еще просмотреть эти эскизы, присланные электронной почтой из Лондона для обсуждения у них на завтрашнем совещании. Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь, дружище? Роза приготовит для тебя все, что пожелаешь.
Роза, горничная Ричардсонов, была родом из Сальвадора. Митч встретил ее по пути в гостиную – невысокая худая женщина в розовой униформе. Сначала он решил было заказать апельсиновый сок. Но потом вспомнил, что остаток дня придется провести дома.
– Роза, приготовь-ка мне, пожалуйста, «маргаритас» со льдом.
– Да, сэр, сейчас принесу.
В гостиной Митч огляделся, прикидывая, где бы лучше устроиться. Он заметил шесть простых белых стульев, расставленных вокруг обеденного стола, легкую и гибкую, по форме тела, кресло-кушетку, обтянутую кожей и отделанную нержавеющей сталью, и, наконец, два удобных барселонских кресла у журнального столика со стеклянной крышкой, словно дань уважения знаменитому Мису ван дёр Роэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145