– спросил человек по имени Гельмут. – Если вы ищете что-нибудь особенное, скажите мне. Не стесняйтесь.
Он откинулся на стуле, достал из кармана своего замызганного серого жилета табакерку и открыл ее щелчком грязного большого пальца. Затем сунул щепотку табака в ноздрю, издавая при этом такие звуки, которые оскорбляли слух, так же как валявшиеся повсюду печатные издания оскорбляли глаз.
В журнале, который я просматривал, среди неприличных фотографий очень низкого качества мне попалась статья, написанная с таким расчетом, чтобы у мужчин при чтении отрывались пуговицы на ширинках. Если верить этой статье, молодые немецкие медсестры отдаются мужчинам бездумно, как обыкновенные бродячие кошки.
Беккер швырнул свой журнал на пол и поднял другой.
– "Брачная ночь девственницы", – прочел он.
– Это не в вашем вкусе, господин Беккер, – сказал Гельмут.
– А «История Дилдо»?
– Неплохо.
– А «Изнасилованная в подземке»?
– Вот это – то, что вам надо. Здесь есть фотографии девицы с самой сексуальной попкой, какую я когда-либо видел.
– А ты не так уж мало их повидал, правда, Гельмут?
Заглядывая Беккеру через плечо, пока тот внимательно разглядывал фотографии, человек скромно улыбался.
– Тот тип красоток, которые живут по соседству, правда?
Беккер фыркнул.
– Если ты живешь по соседству с собачьей будкой.
– О, очень остроумно, – засмеялся Гельмут и начал протирать свой монокль.
Неожиданно от его лысины, которую он безуспешно пытался скрыть, отделилась длинная и совершенно прямая прядь каштановых волос и, словно одеяло, свешивающееся с кровати, нелепо зависла над его прозрачным красным ухом.
– Мы ищем человека, который любит уродовать молодых девушек, – сказал я. – У вас есть какие-нибудь журналы, в которых публикуется то, что интересует людей с подобными извращениями?
Гельмут улыбнулся и грустно покачал головой.
– Нет, боюсь, что нет. Нас мало интересуют читатели с садистскими наклонностями. Мы предпочитаем, чтобы животными инстинктами и бичеванием занимались другие.
– Как бы не так! – насмешливо сказал Беккер.
Я подергал дверцу шкафа, но он был заперт.
– А что хранится здесь?
– Несколько документов. Коробка с мелочью. Бухгалтерские книги... Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.
– Откройте его.
– Правда, господа, здесь нет ничего интересного... – Слова замерли на его губах, когда он увидел в моей руке зажигалку. Я щелкнул зажигалкой и поднес пламя снизу к журналу, который читал. Он сгорел медленным синим пламенем.
– Беккер, сколько, по-вашему, стоит этот журнал?
– О, они очень дорогие, комиссар. Каждый стоит не менее десяти рейхсмарок.
– В этой крысиной норе этого добра наберется, пожалуй, на пару тысяч.
– Запросто. Жалко будет, если все это сгорит.
– Я надеюсь, все застраховано.
– Вы хотите посмотреть, что в шкафу? – спросил Гельмут. – Нужно было просто попросить. – Он протянул Беккеру ключ, а я выбросил тлеющие клочья журнала в проволочную корзину для бумаг.
В верхнем ящике лежала только коробка с мелочью, но в нижнем мы нашли еще одну стопку порнографических журналов. Беккер взял один и перевернул скромную обложку.
– "Жертвоприношение девственницы", – прочел он название не первой странице. – Посмотрите, комиссар.
Он показал мне несколько фотографий, на которых уродливый старикашка в старомодном неуклюжем парике сладострастно истязал девушку, по внешнему виду – старшеклассницу. Полосы от ударов его трости на ее голых ягодицах выглядели очень натурально.
– Это омерзительно, – сказал я.
– Вы не понимаете, я просто распространитель этих журналов, а не их издатель, – сказал Гельмут, сморкаясь в грязный носовой платок.
Одна фотография представляла особый интерес. На ней обнаженная девушка, связанная по рукам и ногам, лежала на алтаре, словно приготовленная для жертвоприношения. Из ее влагалища торчал огромных размеров огурец. Беккер в ярости взглянул на Гельмута.
– Но ты все знаешь! Кто это издает?
Гельмут ничего не ответил, тогда Беккер схватил его за горло и стал бить по лицу.
– Не бейте меня, прошу вас.
– Тебе, наверное, это нравится, ты, чертов извращенец! – рычал Беккер. Ярость его возрастала с каждым ударом. – Давай рассказывай все, а то попробуешь вот это. – Он выхватил короткую резиновую дубинку из кармана и ткнул ею Гельмута в лицо.
– Это Полица! – закричал Гельмут.
Беккер сдавил руками его лицо.
– Повтори!
– Теодор Полица. Он фотограф. Держит студию на Шифбауердам, рядом с Театром комедии. Он тот, кто вам нужен.
– Если ты нам наврал, Гельмут, – Беккер поводил дубинкой по щеке Гельмута, – мы вернемся сюда. И не только спалим всю твою порнуху, но и тебя самого. Надеюсь, ты это хорошо понял. – Он оттолкнул его от себя.
Гельмут приложил носовой платок к своим кровоточащим губам.
– Да, – сказал он, – я все понял.
Когда мы снова оказались на улице, я сплюнул в канаву.
– Во рту какой-то мерзкий привкус, тебе не кажется? Как я рад, что у меня нет дочери, правда рад.
Я хотел бы сказать, что согласен с ним, но это было бы неправдой.
Мы поехали в северном направлении.
Какие в этом городе общественные здания! Своими огромными размерами они напоминают серые гранитные скалы. Их строили такими большими, чтобы они внушали людям мысль о важности государства и незначительности человека в сравнении с ним. Эти дома демонстрировали, как росло и крепло дело национал-социализма. Трудно не испытывать благоговейного страха перед правительством, любым правительством, занимающим такие грандиозные здания. А эти длинные, прямые, широкие проспекты, соединяющие один район с другим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91