Усталые веки приоткрылись, проницательный взор с насмешкой посмотрел на Бейля.
– Я не имею оснований подвергать вас допросу, так как против вас не выдвинуто никаких серьезных обвинений. Но не может не показаться странным свидетельство вашего паспорта, именно то, что вы в течение месяца успели побывать в стольких местах. Зачем вам такая быстрая езда?
Бейль ответил:
– Доктора предписывают мне путешествие. Я болен артритом.
– Да, но согласитесь, что мы не можем содержать целый штат полиции для того, чтобы регулировать движение каждого француза, страдающего этой болезнью. Вот почему начальник предлагает вам путешествия за пределами Ломбардо-Венецианской области. Кстати, если вас не затруднит, я буду просить у вас маленькой услуги.
– Пожалуйста, – ответил Бейль.
– Вы, вероятно, знаете всех ваших сограждан, проживающих в Милане?
– К сожалению, я не в дружбе с соотечественниками.
– Жаль. Я хотел просить вас сообщить, не знаете ли вы барона Стендаля и некоего инженера Висмара?
– Понятия не имею, – ответил Бейль и почувствовал, как легкий холодок пробегает у него по спине.
– А кто такой Курье? Это, кажется, французский литератор, приехавший в Милан из Флоренции?
– Да, я его видел однажды. Мне указали на него в ресторане. Не знаю его, – сказал Бейль.
– Ну, простите, что вас побеспокоил. Желаю вам доброго пути, – сказал помощник прокурора и, кивнув головой, через пять минут забыл о его существовании.
Утром 20 июня 1821 года Бейль дважды прошел по площади Бельджойозо. Смерть Оливьери, этого верного друга и безумного храбреца, страшная судьба Италии, гибель всех надежд на сближение с единственным существом, впервые любимым всем сердцем, – все это железными тисками сжимало сердце. Бейль шел, как в бреду, и остановился на Соборной площади, около витрины. Собственно почему он остановился? В витрине лежал пистолет, точь-в-точь такой, какой все время невольно выводила рука, лишь только карандаш попадал в пальцы. Вот – единственный исход, когда все потеряно и когда вместо ярких и солнечных дней наступает пародия на время. Цвет времени меняется; преобладает черная краска. Неужели и здесь, как и во Франции, белый бурбонский цвет, сменившийся ярким красным праздником революции, перейдет в черный цвет, и церковный мрак – в реакционную злобу коронованных животных? Жизнь в дальнейшем рисуется как пародия. Значит, надо из нее уйти. Твердо и решительно он открыл дверь.
Приказчик оружейного магазина развел руками и сказал:
– Со вчерашнего дня свободная продажа оружия запрещена, но если синьор служит в полиции?..
– Нет, я не служу в полиции, – сказал Бейль и вышел.
Может быть, еще раз попытаться пройти на площадь Бельджойозо?
Разгорался жаркий день. Безжалостное солнце сжигает город, людей и растения. Окна Висконтини закрыты ставнями. Дверь заколочена наглухо. Что-то случилось. Разбуженный привратник сонным голосом сообщил, что синьора выехала на озера вместе с семьею Траверси и вернется только поздно осенью.
В пять часов утра на следующий день Бейль занимает место в дилижансе. Три тысячи пятьсот франков зашиты в кармане. Нервная дрожь от какого-то внутреннего холода и позевывание от недостатка воздуха, несмотря на то, что утро свежее и солнце еще не палит. «Надо оставить эти глупости. Я не Вертер и не Ортис, чтобы пускать себе пулю в висок».
С этими мыслями началась дорога на север.
На первой остановке Поль Луи Курье машет рукой из встречного экипажа.
– Куда? – кричит Бейль.
– В Милан, – отвечает Курье. – Сообщаю вам: после убийства герцога Беррийского … после убийства герцога Беррийского… – Герцог Беррийский был сыном графа д'Артуа, впоследствии короля Карла X, и племянником Людовика XVIII, в связи с бездетностью которого он должен был наследовать французский престол. Poдившийся вскоре после убийства герцога Беррийского его сын Генрих получил титул графа Шамбора.

во Франции невозможно дышать. Начался белый террор!
Каждую минуту по дороге на Комо Бейль решал, что он вернется назад, покинув мальпост на первой же остановке. По дороге к синим озерам и зеленым холмам, по дороге к снежным альпийским предгорьям он чувствовал, что покинул город, в котором «жизнь приближала его к смерти». Он чувствовал, что оставляет там свою душу, ему казалось, что он оставляет там самую свою жизнь, жизнь таяла в нем и покидала его с каждым поворотом колес. Он умирал с каждым шагом, ему не хватало воздуха, он применил к себе слова Шелли: «Я дышал только тогда, когда вздыхал. Сердце во мне остановилось». Он чувствовал, что вскоре превратится в человека, неспособного мыслить. Потом наступил период бесконечной болтливости: он вступал в длинные разговоры с почтальонами и серьезным тоном вторил их размышлениям о ценах на вино. Он взвешивал с ними причины, по которым фьяска стала стоить дороже на пять сантимов. Он боялся только одного: заглянуть в себя самого. Так миновал он Эроло, Белинцону, Лугано. Дорожные столбы с надписью бросали его в дрожь: он с ужасом думал о Франции. Чувство опасности пребывания в Милане в нем исчезло. Верхом по Сен-Готардской дороге он ехал без соблюдения правил, и проводник заявил ему, что если господин не дорожит своей жизнью, то пусть он побережет репутацию проводника, так как несчастный случай с путешественником может лишить заработка гида.
Так он доехал до Альтдорфа, где стоял памятник Вильгельму Теллю, поразивший его тем, как уродливо скульпторы трактовали швейцарского героя.
«В руках людей прекрасные явления становятся уродливыми. Пошлое общество в салоне Траверси и ядовитые уколы миланского света делали то же самое с Метильдой, что швейцарцы сделали с образом Телля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226