.. Пусть ему, Готу, свяжут руки, скуют цепями ноги. Он все равно сумеет добраться до ублюдка, разорвать ему горло зубами... и искупается в его крови.
Гот снова грезил наяву, когда восхитительный туман, в который погружала стракка, начал редеть. Действие снадобья заканчивалось. Почти закончилось. И сейчас, точно подводное чудище из глубин моря, начинает подниматься его самый большой страх. За ним кто-то следит. Его кто-то выслеживает. Да, еще немного – и этот соглядатай, эта мерзкая крыса побежит к королю, расскажет, где прячется от кары Инквизитор Гот, и попросит награду...
Бывший Инквизитор сунул в рот длинную стеклянную трубку, глубоко затянулся, и его тело обмякло. Зелье начало действовать. Снова возвращался покой. Если слишком часто курить стракку, вкус перестает ощущаться. Исчезают все чувства и ощущения. Говорят, можно пить кипящую воду из котла и не чувствовать боли. Вот на что способна стракка. Порой Готу казалось, что его жизнь кончена, но... нет, пока он не готов проверить, правду ли говорят о свойствах этой травы.
Вот кто точно уверен, что все только начинается – это Ксантия. Она все твердит и твердит про какого-то сумасшедшего бога, который жаждет мщения. Гот не понимал ни слова, но спорить с женщиной бесполезно... а с такой, как Ксантия – даже опасно. Ведь это Ксантия добывает ему самую лучшую стракку. Нет, нельзя ссориться с Ксантией. Иногда Готу казалось, что не будь Ксантии, не было бы ни стракки, ни этих комнат.
– Терпение, терпение, – ворковала она, прижимаясь губами к его уху. – Сегодня у меня для тебя есть хороший товар.
И он терпел, как она велела.
Но что ей нужно? Чего ради они торчат в этом вшивом пиратском городишке, когда можно сесть на любой корабль и отправиться к Чужестранным островам? Гот задумался. Его мысли были по-прежнему затуманены, но одно воспоминание все-таки выступило из мглы. Именно Ксантия предложила ему прятаться в притоне, где курят стракку.
– Мы можем здесь оставаться месяц, два, и никто нас не тронет, – повторяла она.
Но как долго они здесь прячутся? Гот не помнил.
Нет, он точно грезит. Он видит то, чего нет. Бывший Инквизитор увидел, как в его окно смотрит ненавистный клук.
Гот перекатился на другой бок и закрыл глаза. О, если бы! Если бы клук Саксен в самом деле оказался здесь, рядом! О, как страшна была бы месть....
Инквизитор еще раз втянул дым из стеклянной трубки и провалился в небытие.
Саксен был уже готов распахнуть окно, ворваться в комнату и убить чудовище. Только вмешательство Клута помешало ему совершить этот опрометчивый поступок.
Судя по всему, бывший Инквизитор был без чувств.
Рядом с кроватью, заваленной выцветшими подушками, стояло что-то похожее то ли на песочные часы, то ли на причудливый стеклянный кувшин, в котором булькала и пузырилась жидкость. Пурпурный дым поднимался вверх и плавал под потолком. Инквизитор превратился в бледное подобие самого себя. Он страшно осунулся, исхудал до неузнаваемости... но как не узнать эту изуродованную, судорожно подергивающуюся плоть, которую трудно назвать человеческим лицом? Да, поиски наконец-то увенчались успехом.
Но что дальше? Вот над чем лихорадочно размышлял Саксен. Похоже, Гот уже не способен никому причинить вреда. Вместо того, чтобы рисковать... Может быть, лучше вернуться в Тал? Известить Херека, который уже возвращается на юг, в столицу? Или первой эту новость должна узнать Элисса? Да, конечно. Вряд ли она обрадуется, услышав, что Гот на самом деле еще жив. Но сюда можно будет вернуться – и не в одиночку, а с отрядом королевских воинов, схватить этого выродка и найти для него достойную кару. Равно как и для его подлой сообщницы. Саксен кивнул. Мудрое решение.
Он услышал крик Клута, но предупреждение запоздало. Что-то крепко ударило клука по голове, и он без чувств рухнул на землю.
Саксен очнулся. Он не понимал, где находится, и не чувствовал ничего, кроме слабости. Где-то во тьме послышался громкий голос. Очень знакомый. Ненавистный. Голос Ксантии.
Кто-то крепко держал клука.
– Только шевельнись, бродяга, глотку перережу, – человек шипел Саксену прямо в ухо. – А потом пасть порву до самой задницы.
Забавное обещание. Клук почувствовал, как в носу щекочет от смеха, но сдержался. Когда находишься в подобном положении, разумнее делать то, что тебе говорят. Однако он чуть приподнял веки и попытался оглядеться, хотя перед глазами плыл туман. Скорее всего, его оттащили на задний двор. Здесь было темно, хоть глаз выколи. Ксантия, похожая на безумного упыря, стояла в дверях и бранилась на чем свет стоит. Комната у нее за спиной была ярко освещена.
Потом пленник сообразил, что женщина не узнает ни его самого, ни человека, который его схватил. Поистине, клука Саксена хранили звезды! Не стесняясь в выражениях, Ксантия объясняла «подзаборникам», что их ожидает, если они не уберутся отсюда прежде, чем она досчитает до ста. После этого дверь с треском захлопнулась.
– Ну что, будешь выделываться, долговязый?
Клук сплюнул, почувствовал на губах привкус крови и помотал головой. Еще один незнакомец щелкнул кремнем о кресало, и темноту разогнал язычок пламени.
– А теперь запомним друг друга. Того, кто хочет твоей смерти, стоит знать в лицо.
Первое, что заметил Саксен, – это синевато-багровый шрам, который наискось пересекал лицо незнакомца от виска до скулы. Под рассеченной бровью чернела пустая глазница. Саксен пожал плечами. Может быть, один глаз для этого красавца – слишком много? Потом бывший акробат вспомнил о кинжале, который очень некстати упирался ему в гортань, и решил, что силы явно неравны. Пожалуй, драку стоит перенести на другое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152