Он так и не пришел в себя. По правде говоря, мне все равно. Оставь меня в покое.
– Ты должна мне помочь, Ийсеуль. Солнце уже село?
– Смеркается, Гидеон. Так что нам недолго осталось. По крайней мере, она назвала его «Гидеон», а не «врун».
И он их спасет. Нужно просто подумать.
– Фиггис! – позвал Гидеон. – Фиггис, просыпайся! Никакого ответа.
– Тут ничего не поделаешь. Надо просто ждать смерти. Успокойся, Гидеон.
– Да неужели? Это все, что ты можешь? – закричал Гидеон. – Ты позволишь им пустить тебе кровь, убить твоего брата, зажарить Фиггиса... а со мной вообще неизвестно что сотворить?
– Если ты не способен творить чудеса, Гидеон Гинт, не можешь перенести нас куда-нибудь в другое место, выбирать мне не приходится. Только ждать.
Точно в цель, Ийсеуль!
Лаурин говорила, что они способны творить волшебство, верно? Только вот как это делать? Как воспользоваться своим даром? Гидеон с благоговением слушал Соррель, которая рассказывала об их отце, настоящем чародее. Неужели ему, Гидеону Гинту, ничего не передалось? Ну ни чуточки?
Гидеон почувствовал, что у него опускаются руки. Фиггис не слышит, с Лаурин не поговоришь... Все его покинули. Где Лаурин? Почему она до сих пор не установила с ним связь разумов? Будь он неладен, но ему это не под силу!
Ийсеуль отвернулась и молчала, всем своим видом выражая презрение. Молчание тянулось целую вечность.
– А как ты здесь оказалась, Ийсеуль? И почему выбрали тебя?
Похоже, Ийсеуль ждала этого вопроса.
– Из-за моих глаз. Они давным-давно меня выбрали уже.
Я родом не из этих мест. Как-то раз через нашу деревню проезжал Скэргил – тогда он был странствующим кузнецом, а Гверис еще ходить не научился. У меня очень странные глаза, даже у нас такие в диковинку. Скэргил решил, что это неспроста. Когда в их деревне начали приносить в жертву людей, девственниц выбирали так, чтобы глаза их были светлыми, почти желтыми. Вот этот олух Скэргил и решил, что должен во что бы то ни стало исполнить какое-то пророчество. Он просто взял и увез меня силой. Мне так хорошо жилось с родителями, а теперь пришлось гнуть спину на этих грязных свиней.
– А зачем им понадобился Гверис?
– На всякий случай. Сейчас он будет «теленком», но я думаю, что они это потом придумали. Скэргил знает, как я люблю братика. Где Гверис, там и я, он держит меня лучше всякой веревки. А теперь, похоже, нам обоим конец.
– Нет, Ийсеуль. Не бывать этому, слышишь.
– Прекрати, Гидеон! У меня уже голова разболелась. Посмотри правде в глаза. Еще немного, и за нами придут. А потом пройдет еще час, и мы умрем. Смирись с этим и позволь мне спокойно помолиться за брата и за себя. Просто оставь меня в покое.
К ночи за ними и в самом деле пришли. Пленники были связаны и не могли сопротивляться, однако Гидеон все-таки попытался вырваться. Гверис проснулся и захныкал. Но глаза Ийсеуль давно высохли. Кажется, молчание придавало ей сил, но можно было не сомневаться: ее сердце оплакивает маленького братца. Наконец, она не выдержала и взмолилась, прося оставить малыша в живых. Понятно, что ее даже не слушали. Фиггис так и не очнулся, но негодяев это не беспокоило.
Пленников выволокли на улицу, и Гидеон увидел, что у кузницы собралась вся деревня. Каждый был закутан во что-то похожее на багровую простынь с прорезями для глаз Откуда-то разило крепленым вином. Из котла, который висит над огнем, догадался мальчик. Жители Дундарина монотонно пели, но пленник не мог разобрать ни слова. Кажется, все были пьяны или одурманены.
Он не нашел ничего лучшего, как лягнуть крестьянина, который его тащил, и получил такого пинка, что едва не полетел носом в костер.
– Еще раз что-нибудь учудишь, и я тебе глотку перережу, – донеслось из-под простыни. Гидеон узнал голос Скэргила.
Фиггиса, связанного по рукам и ногам, подвесили на толстый сук, точно оленя. К ночи похолодало, как это всегда бывает по весне, и карлик очнулся. Его крохотное тельце била дрожь.
«Прости, мой мальчик, – услышал Гидеон. – Я не смог тебя спасти».
Казалось, связь вот-вот оборвется.
«Тихо, Фиггис. Побереги силы для побега».
Кому-то могло бы показаться, что мальчик просто насмехается, но Фиггис, похоже, поверил.
Гидеону было не до шуток. Он озирался по сторонам, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Сейчас и крестьяне, и их пленники уже были в лесу, на большой поляне, которую окружало кольцо костерков. Обычно так делают, чтобы отпугнуть волков: Гидеон слышал вдалеке вой. Гверис снова заревел: малыша привязали к каменному столу. Похоже, он будет главной жертвой в этом дурацком обряде.
– Гверис! – окликнул его Гидеон.
Мальчик обернулся. В его глазенках застыл ужас.
– Это просто игра, Гверис. Смотри на меня. Видишь, как весело? Сначала они нас связывают, а потом мы их.
Рев прекратился: малыш понял, что в этих словах есть разумное зерно. В этот миг крепкий кулак врезался Гидеону кулаком в живот, и тот согнулся пополам.
– Заткнись, бродяга! – судя по голосу, это был тот самый придурковатый парень, который сторожил Фиггиса в овине. – Мы его нарочно пугаем!
– А тебя я прикончу с особой радостью, – прорычал Гидеон, превозмогая боль.
Еще вчера такие слова просто не пришли бы ему в голову. Он никогда в жизни не убивал.
Он слышал, как кричит Ийсеуль, понося крестьян последними словами. Ее голос заглушал их нудный вой. Растрепанная с горящими глазами, девушка походила на разъяренного демона. Наконец-то она дала волю гневу! Теперь она не станет покорно ждать смерти. Они будут вместе бороться и вместе спасутся.
Придурковатый парень наотмашь ударил ее по лицу.
– Теперь жалеешь, ведьма, что не спала со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152