– Разговаривает!
– Попробуй спросить, говорит ли он по-нашему, – предложил его приятель, помоложе. Здоровяк кивнул и снова обратился к Фиггису, выговаривая каждое слово очень четко и с расстановкой.
– Ты... говоришь... на языке... Таллинора?
– Да, го-во-рю, – ответил Фиггис и снова дал волю красноречию... вернее, сквернословию, наслаждаясь тем, что никто из курильщиков не понимал языка горных карликов. Фиггис говорил негромко и чуть нараспев, но если бы его покойная мать услышала такие речи, она перевернулась бы в гробу.
Редкозубый кивнул.
– Хотел бы я послушать, как он просит пощады на нашем языке, – судя по его голосу, ему было очень жаль что такое невозможно.
Молить о пощаде? С чего бы это? К этому времени туман перед глазами Фиггиса рассеялся. Девятый понял, что находится в низком бревенчатом доме – то ли в амбаре, то ли в сарае. Наверно, на крестьянском подворье... Похитителей было пятеро. Встав кружком, они что-то обсуждали. Фиггис закрыл глаза и сделал вид, что страдает от головокружения. А может быть, они решат, что он уснул, и начнут говорить громче. Понемногу заваливаясь на бок, он снова распластался на земле, для вящего удобства подсунув под голову злополучный мешок.
– Оставь его в покое, – послышался голос верзилы. – Главное, что для жертвоприношения мы нашли всех, кого нужно.
Разговор продолжался. Они по-прежнему говорили негромко, но Фиггис мог разобрать каждое слово: слух у него был отменный.
– А как девчонка?
Верзила. Похоже, он у них за главного.
– А что с ней станется. – Незнакомый голос.
– Я спрашиваю: она ничего не заподозрила?
– Кто ее знает. Может, Ори скажет. Он ее сюда приволок, и ее братца тоже.
– Ори...
– Ась?
Звук шагов. Наверно, это Ори пришел.
– Девчонка что-нибудь знает?
Фиггис услышал, как Ори почесывается, прежде чем ответить.
– Не... не думаю. Я ее вчера видел. Вела себя, как обычно. А может быть, и догадалась. Она ведь не дурочка какая-то. Все, кто тут живет, знают, что сейчас за время.
Похоже, главарь пропустил слова Ори мимо ушей.
– А что ее родители?
– Это не ее родители, Скэргил.
– Да плевать я хотел. С этим карликом у нас подбирается отличная компания. Мы тут такое устроим! Клянусь, лучше этот обряд не проводили с тех пор, как я пешком под стол ходил. Впрочем, великана я уже запомнил.
– Говорят, он долго умирал.
Снова знакомый голос. Этот человек предлагал Скэргилу проверить, понимает ли их пленник местное наречие.
– О да Трак, долго. В то равноденствие мы насладились от души. И неплохо полакомились.
Скэргил, Трак, Ори... И еще двое. Впрочем, это уже неважно, подумал Фиггис. Куда важнее то, что он только что узнал. Выходит, он сам и какая-то девушка будут принесены в жертву на празднике весеннего равноденствия. Сколько дней осталось до равноденствия? Фиггис попытался ответить на этот вопрос, хотя его затуманенная, гудящая голова по-прежнему болела. Пожалуй, два дня.
Два дня на то, чтобы сбежать... или Орлак победит.
Гидеон шел уже несколько дней. Следуя совету Соррели, он старался сторониться людей и беречь деньги. Попав в какую-нибудь деревню, он тратил лишь несколько монет на хлеб и фрукты. Жажда его не мучила: слева от дороги бежала прозрачная быстрая речка.
При таком скудном питании деньги уходили медленно. Однажды Гидеону пришло в голову притвориться глухонемым – весьма удачная мысль. Кажется, когда-то он уже прибегал к этой уловке. В детстве... Но больше Гидеон ничего не мог вспомнить. С каждым днем воспоминания тускнели, и это его пугало.
Глухонемых обычно считают глуповатыми, и мальчик успешно этим пользовался. Он указывал пальцем на буханку или приглянувшийся ему плод, а потом протягивал лавочнику монетки, чтобы тот выбрал нужную. Поначалу он не представлял, что сколько стоит в этом мире, но вскоре разобрался. Правда, однажды от этого маскарада придется отказаться. На хлеб и фрукты денег хватит, но если он мечтает поспать в постели – роскошь, о которой Гидеон мечтал не раз, ночуя под открытым небом, – придется поломать голову над тем, как на это заработать. Возможно, придется узнавать, где находится Эксен. Прислушиваясь к разговорам местных жителей, Гидеон понял, что выбрал правильную дорогу... а может быть, придется взять немного южнее.
В ближайшей деревне у него непременно прорежется голос, поклялся себе мальчик. Он найдет себе какую-нибудь работу на день и постель на ночь. Все больше людей попадалось навстречу, все больше обгоняло его. В обрывках фраз, которые достигали ушей Гидеона, то и дело звучало слово «Дунтарин». Люди говорили о празднествах, которые начнутся там через несколько дней. Любопытно будет на это посмотреть, тем более что его путь все равно лежит через эту деревню.
Вопреки усилиям, Гидеон не мог установить связь разумов с Лаурин. Он был зол и огорчен: сестре ничего не стоит завязать с ним разговор, а он сам как будто вовсе не способен творить волшебство! Правда, Соррель успокаивала его. Всему свое время, говорила она.
Похоже, в своих странствиях они с Лаурин не испытывали тех тягот, что испытывал он. Например, ночевали на постоялых дворах. Лаурин восторженно рассказывала, как они целый день собирали ягоды можжевельника и снежноягодника. Места, по которым они проходили, славились своими вареньями, которые покупали даже для королевского двора.
«У меня руки все пунцовые, Гидеон. Ты бы только видел!»
«Надеюсь скоро увидеть, Лаурин».
Ему нравилось слышать эту радость в голосе сестры. А какой она была мрачной и угрюмой, когда они познакомились!
«Соррель хочет знать, где ты сейчас находишься».
«Недавно вышел из Чирли и направляюсь в деревню, которая, насколько я понял, называется Дунтарин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152