Улыбаться она не умела.
7. Испробуйте метафизику!
Долгое время король с королевой избегали касаться этой мучительной темы, но вот, наконец, решили, что дело следует обсудить втроем, и послали за принцессой. Она вошла, скользя, перепархивая и плавно переносясь от одного предмета меблировки к другому, и, наконец опустилась в кресло, приняв сидячее положение. Применимо ли к принцессе слово "сидела", - ведь поддержки от кресла ей не было никакой! - я утверждать не берусь.
- Милое дитя мое! - промолвил король. - Ты, должно быть, уже успела понять, что слегка отличаешься от других.
- Ой, милый папочка, до чего ты смешной! У меня есть нос, два глаза, и все остальное тоже, верно? В точности как у тебя и у мамочки.
- Милочка моя, попытайся хоть раз подойти к делу серьезно, - вступила королева.
- Нет, мамочка, спасибо; что-то не тянет.
- Разве тебе не хотелось бы научиться ходить, как все люди? - спросил король.
- Ну уж нет, увольте! Вы же еле-еле ползаете. Вы такие копуши!
- Как ты себя чувствуешь, дитя мое? - продолжил король после минутного замешательства.
- Хорошо, спасибо.
- Нет, я имею в виду, что именно ты чувствуешь?
- Да ничего такого особенного.
- И все-таки: как?
- Я чувствую себя принцессой, у которой такой забавный папочка и такая милая лапушка королева-мамочка!
- Право же! - начала было королева, но принцесса ее перебила.
- Ах, да, вспомнила, - добавила она. - Иногда меня не оставляет странное ощущение, будто я - единственный в мире человек, у которого есть хоть сколько-нибудь здравого смысла.
До сих пор принцесса пыталась держаться с достоинством, но теперь расхохоталась без удержу, перекувырнулась назад через спинку кресла и принялась в исступленном восторге кататься по полу. Король с легкостью подхватил дочку, - точно пуховое стеганое одеяло, - и вернул ее в прежнее положение относительно кресла. Какой здесь уместен предлог, я понятия не имею.
- Неужто у тебя нет ни одного заветного желания? - не отступался его величество, который к тому времени уже усвоил: сердиться на дочку бесполезно.
- Ох, дорогой ты мой папочка, конечно, есть! - отвечала она.
- Какое же, родная?
- Я об этом только и мечтаю - и так долго! - прямо-таки со вчерашнего вечера.
- Так расскажи, что за желание.
- А ты пообещай, что исполнишь!
Король уже собирался ответить "да", но дальновидная королева удержала его легким движением головы.
- Сперва скажи, что это, - не отступался король.
- Нет, нет! Сперва пообещай!
- Я не рискну. Так что это?
- Изволь запомнить: я ловлю тебя на слове. Хочу... чтобы меня привязали на веревку - длинную-предлинную! - и запускали на манер змея. Ой, до чего потешно! Я буду разбрызгивать розовую воду вместо дождя, и разбрасывать леденцы вместо града, и взбитые сливки вместо снега, и... и... и...
Приступ смеха помешал принцессе договорить, и она бы снова скатилась на пол, если бы король не вскочил на ноги и вовремя не подхватил хохотунью. Видя, что толку от нее не добьешься, ее величество позвонил в колокольчик и отослал дочь в сопровождении двух фрейлин.
- Ну, королева, - оборотился он к супруге, - что же все-таки делать?
- Осталось только одно, - отвечала королева. - Давай обратимся в корпорацию Метафизиков.
- Браво! - воскликнул король. - Так и сделаем!
А возглавляли корпорацию двое мудрейших китайских философов, по имени Пе-Дант и Копи-Кек. За ними-то и послал король, и философы не замедили явиться. В долгой пространной речи монарх поведал им о том, о чем они и без того превосходно знали, - а кто, собственно, не знал? - а именно, об исключительном положении своей дочери относительно земного шара. А также попросил мудрецов посоветоваться промеж себя насчет возможной причины и способов излечения этого "легкого недомогания". Король особо подчеркнул последние слова, однако собственного же каламбура и не заметил. Королева рассмеялась, но Пе-Дант и Копи-Кек смиренно дослушали до конца и молча удалились.
Совещание их по большей части сводилось к тому, что каждый в тысячный раз выдвигал и отстаивал собственные излюбленные теории. Ибо состояние принцессы предоставляло восхитительно широкое поле для обсуждения абсолютно всех спорных вопросов, по которым метафизики китайской империи разошлись во мнениях. Однако во имя справедливости нужно отметить, что мудрецы не обошли вниманием и практическую сторону, то есть вопрос "что делать"?
Пе-Дант был материалистом, Копи-Кек - спиритуалом. Один был нетороплив и сентенциозен, второй - порывист и взбалмошен; первое слово обычно выпадало спиритуалу, последнее оставалось за материалистом.
- Я еще раз готов подтвердить мое первоначальное суждение, - начал Копи-Кек с места в карьер. - Ни в теле, ни в душе принцессы нет ни малейшего изъяна; просто они не предназначены друг для друга. Слушайте меня, Пе-Дант, и я вкратце изложу вам свою точку зрения. А вы молчите и не возражайте. Я все равно не стану слушать вас до тех пор, пока не закончу. В тот знаменательный миг, когда души устремляются в назначенные им вместилища, две нетерпеливых души столкнулись, сшиблись, разлетелись в разные стороны, сбились с пути - и обе прибыли не туда. Одна из них, - душа нашей принцессы, - далеко отклонилась от курса. И по праву принадлежит она вообще не этому миру, но другой планете - возможно, Меркурию. Тяготение к истинной ее сфере уничтожает то естественное влияние, что в противном случае земной шар оказывал бы на ее телесную оболочку. Здесь ей ничто не мило. Между нею и этим миром нет никаких связей.
- А посему ей подобает привить, путем жесточайшего принуждения, интерес к земле как таковой. Принцессе необходимо изучить все разделы земной истории:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16