Такое тоже часто случается.— Слишком часто, — сказал я.— Я больше не верю в тихую, безмятежную любовь, — сказал он. — Я только тогда понял, что такое для меня Лариса, когда она ушла…— А если бы она тебя позвала, ты вернулся бы к ней?Он поднялся, потянулся так, что хрустнули кости, и носком башмака пододвинул в умирающий огонь обугленную головешку.— Спать, спать, — сказал он.Забрал палатку и понес в пещеру. Немного погодя раздался его измененный каменными сводами голос:— Она еще ни разу меня не позвала. Вот какая штука, Андрей…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ В последние дни там, в экспедиции, в меня будто вселился бес. Я не находил себе места. Вольт отпустил меня домой на три дня раньше. Вертолет, самолет, скорый поезд — все это слилось в сплошную прямую, которая, словно стрелка компаса, вела к ней, к Оле Мороз. Последние две ночи я почти не спал. Я даже не запомнил соседей по купе. Какие-то бледные пятна вместо лиц. Движущиеся тени, чемоданы на верхних полках и бутылки кефира и пива на дрожащем столике. Мелькание деревьев за окном вагона, стук колес и свист ветра — все это еще окружало меня, когда я подъезжал к своему городу.Издали блеснула холодной синевой Широкая. Тяжелый металлический грохот железнодорожного моста. На берегах коричневые фигурки ребятишек.Поезд сбавил ход. Скоро вокзал. Я жду, когда проводница откроет дверь, чтобы можно было первым выскочить на перрон…В зеленых потрепанных брюках, в выгоревшей, неопределенного цвета куртке и с тяжелым рюкзаком на спине я стою на автобусной остановке. Зачем я поеду к ней прямо с поезда? Что скажу? И дома ли она? Уж лучше сначала позвонить… И время, которое, обгоняя поезд, мчалось вперед и вперед, остановилось. Целую вечность добирался я до общежития. По пути было несколько автоматов, но я так и не позвонил. Я вдруг устал. Захотелось поскорее добраться до койки, швырнуть в угол рюкзак и, не раздеваясь, улечься и заснуть.В общежитии был Венька. Он как раз надевал через голову рубашку, когда я вошел, и меня не видел.— И что за мода без стука врываться, — сердито сказал он, барахтаясь в своей рубашке.— Ты извини, — сказал я. — Отвык, понимаешь, от цивилизации…Венька заправил рубашку в брюки и лишь после этого степенно пожал руку. Вид у него был самодовольный.— Явился с курорта?— С курорта? — усмехнулся я.— Скоро от вас переберусь… Наклевывается комната.— Валяй, — сказал я. — А где Шуруп?— Опять провалился в институте… Вот не везет парню! Впрочем, он не унывает. Устроился в мосфильмовскую киногруппу… На двадцать дней укатил под Смоленск.— Ну, а еще какие новости?— Мой проект в принципе приняли… Конечно, кое-что придется доделывать.— Понятно, — сказал я.Венька испытующе посмотрел на меня:— Ты не говорил Ремневу про дизельный?— Мамонт тоже против? Я ведь говорил тебе…— Впрочем, это уже не имеет никакого значения, — сказал Венька. — Меня поддержал начальник завода… Ты знаешь, какая будет экономия? Шестизначная цифра! Начальник готов меня на руках носить. Вчера уехал с моим проектом в Москву, в министерство. Если утвердят… тьфу, тьфу, не сглазить бы!— То тебе можно отлить памятник из чугуна.— Я человек скромный… Мне достаточно однокомнатной квартиры в новом доме.— Ну, а еще что нового? — спросил я.— Статья тут про меня была напечатана… В областной газете.— Ты мне напоминаешь одного певца из какого-то старого фильма. Он весь вечер рассказывал про себя, а когда это всем надоело, сказал: «Ну, что вы все обо мне да обо мне, давайте поговорим о другом… Так как я вам понравился в новой опере?..»— Уел… — рассмеялся Венька. — На днях вернулась Нонна с юга. Про тебя спрашивала…Я сбросил башмаки и лег на койку.— Оля тоже встречала ее, — продолжал Венька. — И тоже спрашивала про тебя… Не понимаю, чем ты мог заинтересовать таких девчонок?— Когда ты ее видел? — спросил я.— Она, кажется, не сегодня-завтра собирается куда-то в деревню.Я вскочил с койки и уставился на Веньку.— В деревню?— В Мамино или Бабино… У нее там родственники.Я содрал с себя рабочую одежду и помчался в умывальную. Я должен сегодня во что бы то ни стало ее увидеть! Когда я вернулся в комнату, Венька брызгал из пульверизатора на лицо одеколоном. Он надувал щеки и стонал от удовольствия.— Я думаю, она насчет тебя просто так спросила, из вежливости, — сказал Венька.Я молча натягивал одежду. Усталость, сонливость — все как рукой сняло. Венька взглянул на часы и сказал:— Глеб обещал зайти… У нас сегодня вылазка за город, Вы помирились?— Отстань, — сказал я.— Когда Оля появляется на пляже, парни — вот кретины — лезут на вышку и прыгают. Один печенку отшиб!— А ты не прыгал? — спросил я, завязывая шнурки новых туфель.— Мое оружие — интеллект, — сказал Венька.— Ты мне надоел, — сказал я и, отстранив его за плечи с дороги, выскочил в коридор.Я сначала жму на кнопку звонка, потом стучу кулаком в дверь. Мне на все наплевать: пусть дверь открывают ее отец, мать… Дверь отворяет брат. Тот самый тапирчик, которому я дал в глаз. Он в одних голубых плавках, загорелый. Из комнаты доносится завывание джаза. На полу магнитофон, бобины с лентой. Как же его звать? Бобка! Так вроде называла его Оля.— Чем могу быть полезен? — спросил Бобка, делая вид, что меня не узнает. — Извините, вы не насчет телефона? Вот уже второй день какие-то странные гудки…— Сестра дома? — довольно резко спросил я.— Ах уж эта сестра! — ухмыльнулся Бобка. — Всем она нужна. Вы знаете, я подозреваю, что телефон испортился из-за нее… Сплошные звонки! Вы не разбираетесь в аппаратах?— Где же она?— Очень жаль, что вы не соображаете в телефонах… Мне должна позвонить одна прекрасная блондинка… Волосы — рыжее пламя, бюст — я молчу… В общем, Брижжит Бардо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117