Не проходило недели, чтобы в газете не напечатали портрет нашего слесаря или токаря за работой.Я на всякий случай встал неподалеку от двери. Народу тысячи три собралось, кончится собрание — застрянешь в цехе, пока все рассосутся. Так что лучше сразу выбрать наилучшую ключевую позицию, чтобы побыстрее выбраться.Валька Матрос возвышался на автокаре, рядом с ним Дима. Сеня Биркин устроился на одной из деревянных скамеек, что были поставлены перед самым президиумом. К высокому застекленному потолку поднимались клубы табачного дыма.В толпе мелькнуло аскетическое лицо Лешки Карцева. Я помахал ему, но он не заметил. Лешка иногда заходит к нам. В цехе сборки он освоился, ребята его уважают. Мамонт знает, кого выдвигать. А где же Никанор Иванович? Я обвожу взглядом шевелящуюся и галдящую массу людей, но Ремнева не вижу. Вон в стороне стоят начальники цехов, среди них и Вениамин Тихомиров, а Мамонта не видно. Наш начальник цеха в новом костюме, при галстуке.Секретарь парткома поднял руку, и голоса постепенно смолкли.— Собрание, посвященное выдвижению кандидатов в депутаты местных советов, объявляю открытым.Раздались аплодисменты.Секретарь сказал о значении выборов, об ответственности будущих депутатов перед народом.Слово предоставили старейшему рабочему завода Петрову. Он поднялся на трибуну, обвел цех внимательным взглядом, привычно пригладил ежик волос и сказал:— Предлагаю выдвинуть от нашего завода кандидатом в депутаты областного Совета депутатов трудящихся знатного слесаря-лекальщика Петра Ефимовича Румянцева. Все мы его знаем не первый год, и я думаю, что товарищ Румянцев с честью оправдает наше доверие.О Румянцеве часто писали в газете, он всегда избирался в президиум, так что этого товарища мы знали.— Слово имеет секретарь комитета комсомола Сергей Шарапов, — провозгласил секретарь парткома.На трибуну решительным шагом поднялся Сергей. Откашлялся и начал:— Я предлагаю от нашего завода выдвинуть кандидатом в депутаты горсовета молодого способного инженера Вениамина Тихомирова…Секретарь парткома захлопал в ладоши, но Шарапов без паузы продолжал:— Вениамин Васильевич Тихомиров совсем недавно после института пришел на наш завод, но и за это время он проявил себя с самой лучшей стороны. Во время посевной компании Тихомиров возглавлял комсомольцев, посланных на помощь колхозу. Два месяца назад молодой инженер был назначен начальником арматурного цеха. Его проект реконструкции завода внедряется в жизнь… А знаете ли, товарищи, какую экономию нашему заводу дает этот проект?..Я видел, как скромно потупился Тихомиров.Шарапов покинул трибуну, и со своего места поднялся секретарь парткома.Наверное, он объявил бы митинг закрытым и мы мирно разошлись по домам, но вдруг раздался чей-то взволнованный голос:— Прошу слова!К трибуне пробирался пунцовый, взволнованный Дима, который никогда в жизни не выступал. В президиуме задвигались, зашептались, секретарь удивленно смотрел на парнишку. Вениамин оторвал скромные очи от пола и тоже уставился на Диму, таращившего на нас с трибуны отчаянные глаза.В президиуме царило замешательство: никто из начальства не знал, кто такой Дима. Хотя и следовало бы знать: Димин портрет красовался в аллее передовиков…— Как вас зовут? — наконец спросил секретарь парткома.— Дима… — сказал он и запнулся. — Я из бригады Андрея Ястребова… Тут происходит что-то неправильное. Вениамин Васильевич — начальник нашего цеха. Он хороший инженер, это верно, но выдвигать его кандидатом в депутаты ни в коем случае нельзя. Это какая-то ошибка. Шарапов дружит с Вениамином Васильевичем и поэтому знает его только с одной стороны… Мало быть хорошим рабочим или инженером, таких у нас большинство. Нужно быть еще и хорошим человеком. Только очень хороший, честный, принципиальный и уважаемый человек может быть нашим избранником в органы власти. А Вениамин Васильевич, по-моему, не очень хороший человек…Я ошеломленно смотрел на Диму. Секретарь парткома косился на инструктора горкома, но пока молчал. Председатель месткома даже очки снял, слушая Диму.— Чего только не делал Вениамин Васильевич, чтобы выгнать Ястребова из цеха. Он просил следить за ним, написать в газету коллективное письмо, выступить на собрании против Андрея… Мне неприятно все это говорить, но это правда… У нас было недавно цеховое собрание, мы обсуждали статью в многотиражке… Вениамин Васильевич написал про Андрея так, будто хуже его и нет. Андрей не такой… Мы в бригаде его хорошо знаем. Мы все удивляемся, почему в нашей газете до сих пор нет опровержения на статью…В цехе поднялся шум.Арматурщики стали хлопать Диме и кричать:— Верно! Давай, Дима, крой!— Расскажи, как он нам премию зарубил из-за Андрея! — орал Матрос.Конец Диминой речи был таков:— В нашем цехе есть люди, которые наверняка оправдают наше доверие и которые достойны быть депутатами народа…И Дима назвал мою фамилию. Я подумал, что он оговорился или просто так, с перепугу ляпнул. Но аплодисменты заставили меня поверить, что все это серьезно.Когда гул затих, на трибуну поднялся Ремнев. Секретарь парткома с надеждой посмотрел на него. Мамонт откашлялся и своим громовым басом поддержал мою кандидатуру.Говорил Никанор Иванович медленно, подбирая слова, и оттого его речь была напряженной и тяжеловесной. Ее слушали в полном безмолвии. Кое-кто из моих знакомых стал поглядывать на меня и ободряюще улыбаться.— Это я предложил назначить Вениамина Тихомирова начальником арматурного цеха… И я считаю, что не ошибся, — говорил Мамонт. — Но одно дело человека выдвинуть по службе, это наше внутреннее дело, и совсем другое — выдвинуть кандидатом в депутаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117