– Входи, – пригласил Елизар Суренович, более не прячась. Он неловко перешагнул дымящееся, скользко-багровое месиво, бывшее недавно голой Машей Копейщиковой, и направился в глубь квартиры. Башлыков потянулся следом, бросив мимолетный взгляд на Колю Фомкина, который был неподвижен, но как бы имитировал движение, загребая пол вытянутой левой рукой."Ладно!" – сказал себе Башлыков.Елизар Суренович уже сидел в кресле в расслабленной позе.– Чего-то притомился к вечеру, – пожаловался Башлыкову и вдруг встрепенулся, узнавая.– Ах, да это ты, землячок? Ну что, больше не работаешь электриком?– Нет, теперь я ассенизатор. Помои разгребаю.– Самогонцу не прихватил?Башлыков медлил с выстрелом, и это было зря. Каждая секунда сейчас работала против него. Но так дивно, счастливо светилось лицо могучего старца, что он не чувствовал охоты нажать курок.– Назови цену, – сказал Благовестов. – Миллион?Десять миллионов? Валюта в сейфе. Взамен только одно: кто тебя послал? Алешка? Грум?– Отечество, – ответил Башлыков, – которое ты разорил.– Эка вспомнил не к месту. Не спеши, подумай, земляк. Предлагаю хорошие деньги. Они тебе заменят отечество. Сплошной зеленый цвет, как весна.Башлыков выстрелил. Пуля вошла Елизару Суреновичу в сердце. Он грустно склонил голову на грудь и закрыл глаза. Ему было хорошо. Сознание больше не цеплялось за бренную оболочку и качнуло его под розовые облака, на поляну цветущих магнолий. Там он уселся на поваленное дерево, и множество милых девушек и прелестных юношей с венками на головах расступились перед ним…Башлыков поднял Колю Фомкина на руки и внес в лифт. Коля не подавал признаков жизни, но на мертвого был не похож. У него было такое выражение лица, будто он собирается что-то сказать. Может быть, объяснить каким-то лихим словцом все накладки операции.Внизу Людмила Васильевна помогла Башлыкову нести озорника: полумертвый Фомкин был необыкновенно длинен и тяжел.– По-моему, притворяется, – с сомнением сказал Башлыков. – Ему так выгоднее.– Сегодня я наконец узнала, кто ты такой.– Ну и кто же я?– Безжалостный убийца, вот кто!– Ошибаешься, Люда. Это война. Меня тоже на ней когда-нибудь убьют.Он выглянул на улицу. Его люди одержали полную победу: догорающие иномарки, скорченные в утихшей боли трупы. К подъезду подкатил джип, и молчаливые пехотинцы загрузили туда Фомкина, который вдруг открыл один глаз и подмигнул Башлыкову.– Все по машинам, уходим, – приказал майор.Людмилу Васильевну он за руку отвел к "жигуленку", оставленному в тупичке. Когда свернули на кольцо, обратился к ней с командирским напутствием:– С крещением тебя, солдат. Хорошо поработала.Я доволен.– Зачем все это, Гриша? Ведь придется отвечать.– Отправлю тебя в санаторий на недельку. Нервишки подлечишь.– Ты не ответил. Зачем весь этот ужас?Башлыков на нее не сердился, он жалел бедняжку.– Хватит! – цыкнул он. – Разболталась некстати.Делай, что прикажут. Отвечать не тебе.– Не хочу любить убийцу.– Не хочешь, высаживайся. Вон метро, – Башлыков притормозил, но Людмила Васильевна виновато коснулась его плеча:– Куда же я теперь высажусь, Гриша? Поехали лучше домой.– Тогда не обзывайся убийцей.– Хорошо, милый. Буду называть тебя цыпленочком.* * *…Милиция в этот день работала отменно, и на место погрома прибыла через сорок минут… Глава 22 Алеша Михайлов узнал о побоище из утренней программы "Вести". Сообщение было коротким. Красивая дикторша с блудливо-загадочным лицом радостно объявила, что накануне вечером на Садовом кольце произошла очередная перестрелка, которую неизвестно кто затеял.Михайлов попытался разыскать Мишу Губина, но, как и вчера, неудачно. Он позвонил Башлыкову. Тот был на месте.– Ну? – спросил Алеша.Башлыкову не понравилась его категоричность.– Ты бы поздоровался для приличия, – заметил он благодушно.– Что с Елизаром?– Приказал долго жить, – Это точно?– Сходи посмотри.– Наследили много?– В меру…Алеша прислушался к себе. Если Башлыков не блефует, а он, конечно, не блефовал, то с сегодняшнего дня в жизни многих людей, причастных к их бизнесу, наступила новая эра; и именно с этой минуты следовало действовать быстро, точно, решительно, осторожно и во многих направлениях. Но эта мысль показалась заполошной, пустой. Ему не то что действовать, одеваться было лень.– Чудно как-то, – сказал он. – Всякой ерундой готовы заниматься, а у меня жена пропала.– У Елизара ее не было.– Знаю, что не было. Вот и не надо было его трогать пока.Башлыков насторожился:– Не совсем тебя понимаю. Акция, кстати, влетела в копеечку.– Это в бухгалтерию, к господину Воронежскому.Или обсудим на правлении. На ветер бабки кидать, сам знаешь, не в моих привычках.– Та-ак, – скучным тоном отозвался Башлыков. – Что, если я к тебе сейчас подскочу, Алексей Петрович?– Нет, не подскочишь.– Почему?– Приезжай в контору к четырем.– Хорошо, понял, – сказал Башлыков и первым положил трубку.Алеша тут же снова набрал его номер:– Скажи, Башлыков, на ком лично Елизар повис?Обстоятельства – потом.– Не знаю, – ответил Башлыков.– Спасибо. До встречи.Ему было приятно, что удалось малость взвинтить законспирированного чекиста, но удовольствие тоже было какое-то ненатуральное. Детские забавы на лужайке. Проторенной тропкой он добрался до оттоманки, где почивал безмятежный Вдовкин. Привычно потеснил его к стене, уселся в ногах.– Эй, соня, похмеляться пора!– Чего тебе? – буркнул Вдовкин.– Ночью никто не звонил?– Вроде нет.– А точнее?– Я после третьего стакана глохну. Да чего волноваться. Один раз позвонила, и второй позвонит.– Помнишь, чего ей сказать?– Что?– Не явится через полчаса, пусть едет в морг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117